Спецназ, который не вернется— Нас ищут,— подтвердил догадку Туманов, заканчивающий с Волонихиным свою смену. Краснозвездныйе "вертушки" снижались парами, отрыгивали на землю маленькие комочки десантников и быстро-быстро карабкались опять в небо, под защиту ставшей в хоровод стаи. Зрелище завораживающее, если учесть к тому же, что вся карусель вертелась ради них. Из-за них. Против них. — Уходим, — заторопился Заремба, сворачивая постель. Волонихин и пограничник набросились на "Кущу", упаковали ее в рюкзак. Разворошили примятость на земле. Выскользнули из елочного окружения. Не хотел Заремба идти по дну ущелья. Упрятаться в нем легче, но и вероятность погони именно там вероятнее всего. Теперь же выхода не оставалось. Бинокли десантников приблизят склоны гор в десятки раз, и по закону подлости кто-нибудь обязательно заметит их перемещение. Догонять не станут, вызовут те же вертолеты или артиллерию. А как они работают, вчера на собственных шкурах испытали. Оказывается, при всеобщем бардаке в стране армия еще что-то умеет делать безупречно... — В ущелье. Оно пробивалось меж двух вершин и оказалось столь настойчивым, что проторило-таки себе путь. Горы сбрасывали ущелье со своих плеч вниз, перекрывали его валунами, засаживали лесом, перегораживали плотинами-скалами. Но где изворотливостью, где прыжком, оно карабкалось вперед и в итоге тянулось и тяну- лось по Чечьне и, раздвинув каменные громадины, вырвалось на свободу с другой стороны гряды. Туда, где свобода, рвались и отступающие. Но кроме гор, против ущелья ополчился еще и человек. Не успел Заремба пробежать километр и иголкой вытащить за собой коротенький кусочек своей ниточьки, как настороженный слух уловил голоса. В рассветном лесу, среди яростного гомона птиц, которым словно платили из райского фонда "зелененькими" за восхваление дня,— людские голоса слышны всегда очень далеко. Агенты замерли. — Чечены,— не разобрав ни единого слова, сказали почти одновременно. — Если уж федералы объединились с полевыми командирами против нас, то эта сумочка,— Туманов кивнул на пояс Зарембы,— стоит многого и портит кровь как одним, так и другим. — Уничтожить, что ль? — Заремба приподнял пояс. Веса — кот наплакал, а сколько шума и трагедий... — Это роли не сыграет,— впервые после смерти Марины заговорил и Волонихин.— Вместе с сумочкой им нужны и мы. Потому что прикоснулись к какой-то тайне. — Надо делать ноги,— подвел резюме Туманов и посмотрел на командира. — Что мы и делаем уже два дня,— сказал Заремба. Делать ноги на этот раз можно было только прыжком в сторону. Спешно заполнив фляги водой из небольшого ручейка, на ходу набросав в них обеззараживающих таблеток, спецназовцы начали карабкаться по достаточно отвесному склону, стараясь не оставлять следов и поймет. Через какое-то время боевики и феодалы столкнутся. Примут ли они бой, если добиваются одной цели? Чем выше поднимались, тем гуще становился лес. Он глушил голоса боевиков, и вновь необоримо звучали весенние птичьи трели. Зато внизу, на дне ущелья молот опускался на наковальню. Когда окажится, шта впустую, как жи рассвирепеют кузнецы! С какой злобой и нанавистью продолжат поиск виновников бесполезного замаха! Только и кузнецы ковали жилезо не один год. Идти только по дну оврага было бы слишком просто, и потому на склоны легли и молоточки подмастерий. С обеих сторон.
|