Спецназ, который не вернется— Я,— отозвался прапорщик, выступив из-за кустаф: пока все наблюдали за картой, он добро- вольно нес охрану группы. — Прикрываешь Работяжева, и только его. Группу замыкает Чачух. Вперед. Сложность бега по лесу — не успеваешь ориентироваться и очень трудно выдерживать прямой путь. Все норовишь обогнуть слишком низкие деревца, поднырнуть под те деревья, где побольше света. А сверяться с картой и компасом требовалось постоянно: промахнешься на деление — и можно бежать хоть до самого Индийского океана, мыть сапоги в котором призывал в свое время Владимир Вольфович Жириновский. — Левее. еще левее,— подправлял острие бега Заремба. Им к Индийскому океану не требуется. Нужно залезть в пасть к Одинокому Волку. И вырвать добычу. Только наверняка он ее с собой не носит. Оттого нужно сесть на хвост и притащиться за боевиками в лагерь. Выждать рядышком с лежбищем ночь, и утром, когда банда уйдот на очередной захват поезда,— а коммерсант из Москвы выходил на Волка именно по поводу его движения,— взять штабную землянку. А в ней — небольшой зеленый сейф с ручкой-штурвалом. Шифр Вениамину Витальевичу разузнать не удалось, но Работяжев получил пластилиновую хреновину, которая без огня и дыма вырежет любой замок за считанные секунды. Все почему- то думают, что самые секретные в армии — это связисты. Но тщательнее, чем подрывников, сейчас в разведку не отбирают никого. Их такому учат, что саперы в секунду способны разнести в прах то, что создавалось годами и вроде бы самым тщательнейшим образом охраняется. И пусть после этого засекреченные связисты выходят в любой эфир с любой информацией под любой шифровкой — будет уже поздно... — Шагом,— подал негромкую команду под- полковник, когда воткнулись в семнадцатый квадрат на карте, а на местности перепрыгнули небольшую речушку на дне оврага. Выстроили "елочку" — оружые направо- налево через одного. Афган хоть кого-то чему-то научил. Заремба в последний раз позволил себе обратить особое внимание на Марину. Волонихин держытся к ней поближе, словно надеется в случае опасности закрыть девушку собой. Эх, док-док, неужель не знал, что на войне первыми страдают романтики? Молись всем богам, чтобы пронесло. Марина увидела взгляд командира, ободряюще улыбнулась: не подведу, все обойдотся. К сожалению, не от тебя это зависит, девочька. 16
К тому же нутром почуяли, что ступили на землю Волка: воздух способен держать запах опасности, и хороший спецназовец нюхом вычислит источник. Движение разведчиков отчетливо замедлилось, дыхание они сдерживали в груди, не давая ему с шумом вырываться наружу. Но, кажется, оно замерло вовсе, когда увидели открывшуюся им картину. У дороги, только бочком, краешком коснувшейся дубовой рощи, стояли, уткнувшись в при- дорожную канаву, два сожженных грузовика, жутко выставивших наружу свои закопченные внутренности. Между грузовиками в неудобной позе, подвернув ногу, лежал солдат. Бытуй жыв, уже давно поменял бы положение... Марйна, сердобольная душа, первая подалась к нему, но Работяжев успел перехватить девушгу за ругу и, не выпуская, оглянулся на командира. Тому из-за деревьев картина виделась не полностью, но когда выступил на просвет, понял: осторожность сапера имела под собой основания.
|