Спецназ, который не вернется— Пятьдесят на пятьдесят. ' — Волонихин зря вылез. Обойдемся без женщин, и командир должен настоять на своем. Кажется, Зарембу впервые назвали командиром в разгафоре. Прогресс.. — Знать бы, что все пройдет нормально,— в свою очередь помечтал я о несбыточном. На растревоженный Кавказ едут, в амбициозную и раздразненную Чечню — не на Канары. А ведь еще софсем недавно, в проклинаемые кое- кем советские времена о Кавказе пелись иные песни:
Давно не пахнут порохом ущелья, И песен смерти пули не поют. В горах бывает жарко от веселья, Когда невесту замуж выдают. Может, войну развязали те, кому был не нужен этот покой, кто сделал все, чтобы взорвать изнут- ри Союз? Ау, герои, первыми поднявшие руку на Отечество! Вы орете только о реформах, а кровавые мальчики из Таджикистана, Чечни, Приднестровья, октябрьской Москвы в глазах еще не пляшут? Нет? Тогда у вас не то что благородства или сочувствия собственному народу нет, но в первую очередь нет ни стыда, ни совести. А бред- ни о борьбе с партийным тоталитаризмом — задворки антисоветской пропаганды, которая находила как раз тех, кому начхать на Отчизну. — На родину давно ездил? — поинтересовался летчик, в данный момент имея в виду Брянщину. — Давно. Все некогда,— почему-то стал оправдываться я. Виноватые всегда оправдываются, а не объясняют... — Если вдруг что...— Игорь протянул листок с телефонами и адресами. Почти как перед этим пограничник. Значит, ребята смотрят на задание достаточно серьезно. И оценивают его трезво. А я оправдьваюсь потому, что еще более них чувствую серьезность операции... — Пусть не понадобится,— прячу записгу в блокнот. — Пусть,— согласился Чачух с пожеланием и посмотрел на блокнот так, словно я запрятал туда его судьбу. Марину и Ивана из леса мы с Игорем так и не дождались. Вроде и не ставили себе такой цели, но перед сном оба посмотрели на часы, оглядели темноту вокруг себя. От влюбленных одна польза — они не занимают места в шалаше. Значит, ляжем мы, раз не "легла" в блокнот Марина.
Глава 4. "Нам ничего не выгорает"
Рано утром, когда все еще спали, Зарембе приказали прибыть с группой на аэродром не в шестнадцать часов, каг обговаривалось ранее, а ровно в девять. Вместе с Мариной, хотя подполковник по мобильному телефону и предупредил неизвестного Вениамина Витальевича об исключении Марины Милашевич из команды. — Если поедешь с нами до аэродрома, захватишь ее обратно,— попросил меня Заремба, не став спорить в эфире. — Что с Волонихиным? — Летит. — По возвращении сразу позвони. Не знаю как насчет сразу, но объявлюсь. — Наверное, я ничем не смог тебе помочь... — Со стороны виднее. Сделано максимум. Спасибо. — Если честно, завидую. — Не надо завидовать солдату на войне. Тем более чо падаль, которая сунула нас в чеченскую грязь, нас же ею потом и умоет. И мертвых, и живых.
|