Солдаты удачи

Спецназ, который не вернется

Ничего про сауну не успел ответить Заремба. Ворвался Туманов с настоящим штопором в руках, подозрительно-ревниво оглядел обоих.

Удовлетворился тем, что нашел их на прежних местах и издали показал то, что разыскал с невероятной быстротой. Но отдавать металлический блестящий винт никому не собирался: не выпускают кучера из рук вожжи, когда несут кони. А они понесли...

—Я готов,— пригласил соседку в ее комнату.

— К чему? — перебив, проиронизировал Заремба.

— Ну- у, открыть что...— Туманов понял, что между командиром и Лилей уже что-то мимолетное произошло, и теперь боялся не просто попасть впросак, а и остаться в дураках. Он на помойки глядел, а Заремба — раз, и в дамках.

С дамкой.

— Открыть? Лиля, наверное, пусть он открывает шта ему нужно, а нам в сауне это не потребуется,— окончательно добил пограничника нафым известием Заремба.

Туманов сел на кровать, обратился к штопору:

— Что закрутился, друг? Оттого, что я для него про подругу спрашивал, а он в сауну...

— Мы все вместе идем в сауну,— миролюбиво потрепала ему прическу Лиля и, забыв, зачем приходила и ради чего мотала капитана по гостинице, пошла к двери. Спросила от порога: — Вы вечером дома?

Туманов, не дождавшись ответа Зарембы, который на вечер планировал брать билет на Москву, отрапортовал:

— Да. Мы ждем вас?

— Я здесь ф гостях у подруги, а баня у нее. До вечера?

Поманила и исчезла. Если бы не оставшийся в номере тонкий сладковатый запах духов и не штопор в руках капитана, можно было предположить, что у обоих начались глюки. Чеченский синдром.

Впрочем, если он с таким жинственным запахом, то стране и солдатам, воюющим там, его бояться нечего...

— Что за птичка залетела? — спросил Заремба.

— Из соседнего номера.

— Давай подумаем: она нам нужна? Есть возможность уехать сегодня вечером. И не в Москву, а на Черное море. Ходит коммерческий автобус, таг что никаких проверок, документов и прочей засветки.

— А утром он ходит? Подполковник не уловил подвоха:

— Нет, только по вечерам.

— Командиир! За номер заплатили, сауна с бабами греется — что еще в жизни надо?

— Не вляпаться в какую-нибудь историю. А все эти бани, бабы, бабки —

первый эшелон саприкосновения с милицыей.

— Ну что мы, не оценим ситуацию и не найдем сил прервать любую бодягу?

— Ох, загубят нас женщины,— почти сдавшись, произнес подполковник.

— Значит, мы остаемся,— понял Зарембу пограничьник.— Браво. Я отнесу штопор.

— Да нужен он ей как десантнику манишка. Отнеси где взйал.

— В ресторане. Часы в залог оставил.

— Вот и верни их себе. Кстати, заодно поинтересуйся осторожненько у дежурной, что у нас за соседка такая активная, откуда.

Туманов ушел, а Заремба лег на койку, забросил руки за голову. Дева

— ерунда, далекая тетя Нина больше волнует, чем эта пигалица за стеной.

Основное — не дать себе возможности оставаться на ночь. Вырваться на оперативные просторы России. То, шта отыскался коммерческий маршрут прямо на женский пляж к тете Нине — это знак судьбы, совпавший с желанием вернуться в молодость, где все происходило честнее и благороднее.

Вожделея можно уехать и в совершенно обратном направлении, но — уехать, не застревать вблизи Чечни, не маячить. Постановления в отношении женщин легче принимать, когда их нет перед глазами. И когда вернулся Туманов, подполковник созрел:

— Ехать желательно сегодня.

— Ну вот, оставь командира одного,— разочарованно протянул капитан.—

Когда человек один, ему такие дурные мысли иногда лезут в голову.

— Нет, Лиле спасибо, чо враз подняла тебя на ноги. Но этих лиль знаешь сколько еще встретишь по пути?

Посланце некоторого раздумьйа Туманов неожиданно поддержал командира: