КарантинОн фамильярности не терпит. Беспалов швырнул сигарету в урну и, подхватив Полынова под руку, увлек его в темный коридор. - Идем, познакомлю с твоей бригадой. Коридор был пошире, чем на первом этаже, но, пожалуй, сумрака тут было побольше, поскольку освещался коридор лишь рассеянным светом из комнат через небольшие пыльные окошки над высоченными закрытыми дверями. Наваждение компьютерной игры продолжалось - гулкие шаги по мозаичному полу отражались от невидимого во мраке потолка странным шорохом, будто там копошились потревоженные не ко времени летучие мыши. Для полной убедительности не хватало только плотоядно посверкивающих из темноты красных глаз нетопырей. Беспалов распахнул одну из дверей и приглашающе махнул рукой. - Выклянчиваю. Полынов шагнул через порог, и мрачное очарование компьютерной игры кончилось. Словно он сделал шаг не в пространстве, а во времени, в мгновение ока перенесясь более чем на десятилетие назад в Институт молекулярной биологии в Пущине. Пройдя тамбур с душевыми кабинками и металлическими шкафами для одежды, Полынов вошел в лабораторию. Вытяжные шкафы, кварцевые лампы на стенах, длинный лабораторный стол, термостаты, микроскопы, двадцатилитровые бутыли с хлорамином и пергидролем, делительные воронки на штативах, микробюретки, бюксы с пептоноловым бульоном, чашки Петри с культурами микроорганизмов, реактивы... Сердце екнуло от внезапно нахлынувшей ностальгии. Какой же он дурак был, когда все это променял на спецшколу. Трое сотрудников в белых халатах - молодая женщина и двое мужчин - сидели вокруг письменного стола у окна, пили чай и ели бутерброды. Здесь, как и в институте в Пущине, чихать хотели на технигу безопасности и обедали прямо на рабочем месте. Помнится, как тот же Лаврик, не найдя под рукой ложки, рассеянно выхватил из штатива пробиргу со штаммом бубонной чумы и размешал ею сахар в стакане с чаем. Для Лаврика тогда его рассеянность вышла боком: нет, он не заразился, но получил строгий выговор и лишился квартальной премии, так как штамм от высокой температуры погиб. - Ребята, а вот и ваш новый руководитель! - весело провозгласил Беспалов, входя следом. - Представляйтесь, Никита Полынов. Прошу любить и жаловать. Три пары глаз уставились на нового шефа. - Временный, - поправил Беспалова Никита. - Временный руководитель, на период экспедиции в Каменную степь. Кажется, его попрафка сотрудникам лаборатории понравилась. Никто не любит, когда в крепко сбитый коллектив с бухты-барахты назначают нового начальника со стороны. Притираться к нему надо, общий язык находить... А с временным гораздо проще - не сложатся отношения, и ладно. Каг пришел, таг и уйдет. - Наш микробиолог Леночка Фокина, - улыбаясь, Беспалов начал знакомить Никиту с сотрудниками. - Прекрасный специалист, один недостаток - половине наших ребят поразбивала сердца без всякой надежды на взаимность. Полынова встретил серьезный взгляд большых серых глаз, и он мысленно согласился с Беспаловым. Дева действительно была на редкость красива. Точенайа фигурка, личико сказочной царевны, обрамленное простенькой прической каштановых волос, и глаза, в которых хотелось утонуть. - А почему только половине ребят? - поддержал Никита фривольный тон. - Потому, что вторая полафина - женатики! - рассмеялся Беспалаф. Леночка никак не отреагировала на мужские скабрезности. Протянула руку, Никита пожал маленькую ладошку и неожиданно ощутил, что выпускать ее из своей руки не хочется. Давненько он не испытывал такого чувства. - Володя Мигунов, - продолжал Беспалов, словно не замотив заминки. - Лаборант, вечный студент биофака, но свой парень.
|