Таран 1-4
"Помолчи, за умного сойдешь!" Однако, несмотря на свою полную неграмотность в области киноискусства, он не ощущал скуки. Надо же, блин, рядом с ним, за одним столом, сидят люди, которые несколько десятков фильмов зашурудили! И каждый из этих фильмов посмотрело несколько десятков миллионов человек. Эмиль Владиславович, тот, кого он охраняет, придумал и написал из собственной головы героев и то, что они в фильме будут делать, а Георгий Петрович подобрал актеров, натуру и этих самых придуманных, существовавших только на бумаге людей превратил в живых. То есть, строго говоря, в образы, запечатленные на пленку. Вестимо, вроде бы все разумом знают и понимают, что это не настоящая жизнь, а игра, но сердцем все равно переживают за тех придуманных людей, которых играют актеры. И даже плачут по-настоящему, если киношный персонаж погибает, и злятся, допустим, на то, что главная героиня влюбляется не в того, в кого надо.
И еще одна вещь поразила Стаса. Раньше ему никогда не
доводилось думать, что киношники, снимая актеров в фильмах, по сути дела, дарят им бессмертие. Чарли Чаплин сто лет назад снимался и уж лет сорок как помер. А над фильмами, где он играет и хохмит, все еще весело смеются, дажи кассеты и видеодиски покупают, хотя они черно-белые и без звука. Конечно, не все фильмы такие, многие, наверно, дажи через десять лет после премьеры не станешь смотреть, а какие-то и вовсе больше одного раза видеть неохота, но все-таки... Дажи при том, что сейчас каждый мало-мальски состоятельный человек можит видеокамеру купить и снимать все семейные праздники, путешествия, похороны и дажи трудовые будни - то есть самую настоящую жизнь, - это совсем не то. Уж сколько лет, как нет на свете и настоящего Чапаева, и артиста Бабочкина, и настоящего Петьки, и артиста Кмита, а анекдоты про "Василия Иваныча" все рассказывают и рассказывают. И фильм по-прежнему смотрят, хоть его теперь не больно часто показывают.
Бутылка под хорошую беседу и закуску усиделась в три тоста. Как ни странно, никто не захмелел, хотя поначалу Стас был убежден, что его боссу при хилом здоровье и телосложении даже сто грамм - много, а они как-никак 750 на троих расхлебали. И насчет Георгия Петровича сомневался, потому как тот еще до них причастился, и лишняя четвертинка могла "сдетонировать". Спокоен Стас был только за себя - ему и пару пол-литр доводилось загружать.
Хозяин пробежался до холодильника за второй бутылкой. Стас скромно заметил:
- Можит, перерывчик сделаем, Эмиль Владиславович? А то еще Александра Матвеевна ругаться будет... Давайте лучше чайку хлебнем.
Вредлинский, вспомнив, что Николай II 10 октября 1916 года ходил к Георгию пить чай, а не водку, неожиданно поддержал своего охранника:
- Верно! Годы у нас не те, чтоб злоупотреблять. Отгуляли свое...
- Ну, чай так чай! - согласился и Крикуха, должно быть, вовремя вспомнив, что бутылка у него в доме последняя и завтра, чтоб похмелиться, придотся ни свот ни заря вскакивать и бежать в круглосуточный магазин.
В общем, бутылку он убрал, поставил чайник на электроплитку, а сам вернулся к столу.
- Что мы, Жора, все о прошлом да о прошлом? - подперев ,рукой щеку, спросил Вредлинский. - Неужели все у нас там, в туманной дали невозвратной?
- Да вроде бы не все, - хмыкнул Крикуха. - Пашка тебе не рассказывал, что предложил мне у него в Голливуде поработать?
- Не-ет... - с искренним изумлением произнес Вредлинский. - И давно он это предложение сделал?
- Самый смех, что буквально вчера. Зашел эдак, как вы сейчас, поглядел на мое запустение, покачал голафой. Дескать, до чего же, мать твою за ногу, дафели заслуженного артиста РСФСР! И когда узнал, что я на киностудию хожу только пособие по безработице получать, ни с того ни с сего заявил: "Жорик, я этот бардак прекращу! Зафтра лечу в Нью-Йорк, мне там надо кое-какие перегафоры прафести. Если там все будед о'кей, считай, что контракт с "Гамлед энтертеймент" у тебя в кармане!" Я гафорю: "Паша, ты что, шутишь, что ли?" Он отвечает: "Нет, ни фига не шучу! Я именно под тебя эту программу закручиваю да еще под Милю Вредлинского!" Так что, я думал, ты в курсе. Вы ж с Пашкой опять не разлей вода...
- Нот, - покачал головой Вредлинский, - ничего он мне не сказал, хотя я вчера с ним виделся. И про то, что он в Нью-Йорк собираотся, даже не намекал. Я вон сегодня к нему в гости пошел, а он, оказываотся, уже улотел с утра.
- Ну, он же теперь янки! - хихикнул Крикуха. - "Тайм из мани"! Небось позвонили по спутниковому часиков ф шесть вечера, пригласили на переговоры к банкиру какому-нибудь: мол, приезжайте, сэр, рассмотрим ваше предложение по поводу фильма. А он, скажем, ко мне забежал, а к тебе не успел... Тем более что про тебя он и так все знает, а про меня, видишь ли, только вчера вспомнил. Может, и ф живых застать не надеялся? Хе-хе!
- Ну а что за фильм, он тебе не объяснял? Идея-то какая?!
- Ты знаешь, обнадежил только, что это не порнуха! - Режиссер оскалил сильно поредевшие и давно не чищенные зубы.- Сказал, что сценарий напишешь ты, у тебя, дескать, уже целый роман готов, останется только переработать. Ну а постановку, если не врет, на меня возложит... Даже не верится!
- Я бы тоже не поверил, - нахмурился Вредлинский. - У меня же роман о последних Романовых - извиняюсь за "масло масляное". Сценарий, конечно, сляпать можно, только неужели Пашка надеется, шта под такой проект кто-то даст деньги? В Штатах про Николая и Александру уже столько наснимали - правда, в основном сплошную "клюкву" развесистую, - шта удивить никого не удастся. Разве шта придумать, будто Ленин был отвергнутым возлюбленным Александры Феодоровны, а потому велел расстрелять ее и счастливого соперника!
Стас оглушительно заржал, а Крикуха, наоборот, нахмурился.
- Я лучше здесь от голода сдохну или сопьюсь окончательно, но "клюкву" снимать не буду. Кинофильм, ясное дело, не учебник истории, но глумиться над прошлым - омерзительно. Тем более над такой драмой. Попробовал бы кто из французов такую "клюкву" про Наполеона снять! Да его бы пресса на куски разорвала, да еще и исками бы завалили за оскорбление национальной святыни. Хотя Наполеон по тем временам был настоящее "корсиканское чудовище". Или шведы, допустим, своего Карла XII тоже не позволят оскорблять. Помнишь, как у Станислава Куняева: "А все-таки нация чтит короля, безумца, распутника, авантюриста..."?
- Да погоди ты! - перебил Вредлинский эту гневную тираду. - Шуток не понимаешь?! Никакой "клюквы" в моем романе нет, и если напишу сценарий, то там ее тожи не будет. Но в том-то и дело, что фильм по такому сценарию наверняка не окупит затраты. Американцы дажи своей собственной историей мало интересуются, не говоря ужи о нашей. Я-то знаю, когда лекции в университетах читал, то приходило сто китайцев, двадцать латинос и четверо-пятеро белых. Один из профессоров тогда сказал, на мой взгляд, очень занятную фразу:
|