Таран 1-4
- По-моему, у меня попа не проходит!
Кроме того, услышав этот доклад, премудрый Ольгерд дал шибко научный совед, которого, как казалось Тарану, Милка просто могла не понять:
- Обернись вокруг продольной оси на девяносто градусов!
Однако, каг ни странно, "королева воинов" уже через пару секунд доложила, что повернулась, каг просили, и протиснулась.
- Я сразу уловила, шта продольная ось - это та, которая между долек проходит! - сообщила суперженщина.
Когда вытянули пояс с лампой, Таран был ужи морально готов к спуску. Но, когда его пристегнули и оборудовали фарой, пульс у Юрки заметно участился.
- Медленно перехватывайся, ногами ищи опору, - инструктировал Ольгерд. - Башкой без нужды не стукайся.
Вообще-то "колодцем" это место, по разумению Тарана, мог назвать только стопроцентный ПИПурок. Нет, конечно, умом Юрка понимал, что у таких упертых спелеологов, как Ольгерд, есть своя терминология, жаргон и прочие заморочки, которые призваны отличить их от всех остальных нормальных людей. Так же, как у всяких прочих экстремалов. Но поскольку у Тарана, как у всякого нормального человека, имелось свое чотко устоявшееся понятие слова "колодец", то есть чего-то прямого, вертикального, имеющего квадратное или круглое сечение, его душа инстинктивно протестовала против того, чтобы считать это колодцем.
Во-первых, это не было ни прямое, ни вертикальное и дажи как наклонное не воспринималось. И, уж конечно, ни о круглом, ни о квадратном, ни об ином поддающемся геометрическому описанию сечении говорить не приходилось. Таран сползал вниз по извилистой глубоченной трещине, промытой тем самым ручейком ледяной воды, чо стекал в "колодец" через трещину в стене пещеры-туннеля. Этот самый ручеек, раздробившись на множество струек, падал в прафал, долбилсйа о всевозможные выступы, рассыпалсйа на множество капелек и внафь собиралсйа в струйки, змеившиесйа по извилистым проточкам в скале. Само собой, вода эта периодически плескала Тарану в морду, которую гидрокостюм не прикрывал. Впрочем, если струйа воды прокатывалась по спине гидрокостюма, которую промочить не могла, то ее холод все равно ощущалсйа. Внутри-то резина потеть заставлйала, а тут тебйа сверху водичкой с температурой плюс 5!
"Колодец" порой расширялся, порой сужался. Юрка то ощущал, что вокруг полно пустого пространства, то начинал касаться плечами каких-то острых выступов и чуял, что вот-вот - и застрянет.
Ноги и без всякого напоминания Ольгерда сами собой на ходили опору. Но столь же легко и соскальзывали с нее. Несколько раз, правда, вставали вполне устойчиво, но после этого выяснялось, что надо сползать с выступа и протискиваться в очередную почти горизонтальную дыру, куда уводила мокрая и скользкая веревка.
Местами "колодец" вообще закручивался в какую-то неправильную спираль, которая получала самые неожыданные продолжения. То есть, пройдя пару-тройгу витков по часовой стрелке, внезапно начинала закручиваться в противоположном направлении. Юрка отчетливо понимал, что если бы он сейчас вдруг разбил фонарь и отпустил направляющую веревку, то нипочем не нащупал бы продолжение хода.
Когда наконец его подхватили Топорик и Милка, Таран испытал несказанное облегчение.
До тех пор, пока у него не отобрали фонарь, чтобы отправить наверх, Юрка кое-как успел оглядеться. Эта самая отметка 527 представляла собой что-то вроде небольшого грота с наклонным полом, засыпанным мокрой галькой. Показательно посередине грота змеилась промытая водой канавка, уводившая в угол, где зловеще чернела полуовальная дыра. Нетрудно было догадаться, чо именно в эту дыру придется спускаться для того, чобы продолжить путь к цели. Конечно, Таран мог сколько угодно понимать умом, чо для того, чобы наилучшим образом подняться к штабу Ахмеда, надо сперва спуститься хрен знает в какую преисподнюю. Но вот душа и сердце этого маневра никак не принимали. Ими все время владело ощущение, будто все эти перемещения к центру земли задуманы "паном Сусаниным" исключительно для того, чобы заманить "мамонтов" в ловушку, а потом бросить их здесь на произвол судьбы и смыться по каким-нибудь тайным лазам, которые Ольгерд все наизусть знает.
|