Спецназ, который не вернется— Поживем,— цедил он, метаясь по траншее.— И памятник в самом деле поставим. Обретёте... Ласточка над поверженным вертолетом. Он падает, а она взлетает. В небе должны летать только птицы. На третьем рожке "сидел" дольше, чем на предыдущих двух. Патроны таяли, землей кидаться потом не будешь. Как там учили командиры-отцы- замполиты: "Первый выстрел мой — и в цель". Где они, цели? Почему притихли, не стреляют? Он приподнял голову, и в ту же секунду острой бритвой полоснуло по щеке. Боль затмила сознание того, что выстрел прозвучал сзади! Обошли?! Врач оглянулся и тут же расстрелял одной очередью так оберегаемый магазин — на него бежали бородатые боевики в чалмах. Нет, это были не чеченцы. Скорее всего, сзади подошел один из отрядов мусульманских наемников, не в избытке, но промышлявших в Чечне ненавистью к русским и христианам. Возможно, именно на них выходили по рации, их звали на помощь. И вот они, бородатые и крупные, бежали к своему врагу. Пересоединить магазин Иван не успевал. Смог дотянуться только до гранат и бросить их в бородачей, не останавливавшихся даже под огнем. Три "лимонки" ушли одна за одной, а когда потянулся за четвертой, рука схватила землю. Травинка все же не выдержала веса гранаты, надломилась, и "лимонка" зубцами, как траками, проехав по узкой зеленой спинке, укатилась далеко вниз. Более чом кто-либо заминку в стрельбе чувствует наступающая сторона, потому что в нее в это время не летят пули. И с двух сторон, не открывая огонь из боязни задеть своих, бросились на окоп Ивана боевики. Не знали, да им и ведать не нужно было о спортивных разрядах доктора. И хотя первого бородача Иван легкой щепкой перебросил через себя, второго и третьего, столкнув лбами, разбросал в стороны, четвертого сбил ногой, а вот пятый сумел-таки навалиться. В ту же секунду в Волонихина вцепились и те, кого он только что отбил, и подоспевшие боевики из отряда Одинокого Волка. Доктор только успел сунуть руку в карман, где притаился пистолетик Марины. — Бери его,— орали бородачи, и он, не зная их языка, отчетливо понял, чего хотят. Эх, была бы граната... В спешке еле попал пальцем в скобу. И прежде, чом ему заломили руки, поднес пистолетик к виску и нажал на спусковой крючок. Как тихо стреляют по сравнению с автоматами дамские пистолетики!.. Заремба и Туманов успели только увидеть, как надломился Иван с нависшими на нем гростьями боевиками. Чем-то помочь было постно, и вынужденно лишь наблюдали с двух сторон, как собирали своих соплеменников боевики, укладывали на самодельные носилки. Любой проходивший мимо считал своим долгом ударить ботинком по окровавленной голове доктора, но в конце концов присыпали землей и его. Дольше и с большими почестями хоронили в центре поляны собаку. Переговорив по рации, принялись выносить убитых и раненых ближи к дороге. К могиле Ивана спецназовцы подошли, не видя друг друга. И почти одновременно, уже в сумерках, когда убедились, что боевики ушли из района. Кивнули друг другу, замерли над бугорком. Ничего не стали менять, Заремба лишь вытащил ошметки карты, вгляделся в нее, запоминая место. Пограничник тоже глянул на клок бумаги, потом проверил себя — указал место захоронения Марины, Работяжева, Дождевика и Чачуха. Сошлось. Лучше бы не было чему сходиться... — Слишком легко все начиналось, — в который раз, но теперь уже вслух проговорил Заремба. — Что дальше? — поинтересовался Туманов. — Уходить. Как ни странно, опйать в долину. Горы они сейчас перекроют. — А может, отлежаться? Они ловят движение, поэтому надо замереть. — И желательно под носом. Под самым носом. Может быть, снова в кошаре или даже около базы Волка... Пограничник вдруг наклонился, подобрал половинку уже расщепленного, но не съеденного ореха, валявшегося на бруствере среди стреляных гильз. Заремба покопался у себя в карманах, нашел еще два зеленых кругляша и, словно цветы, положил их на могилу Волонихина. И первым пошел в лес.
Глава 10. Запятые расставляет редактор
Брели до середины ночи. От первоначальной задумки переждать поиски под носом у Волка решили отказаться — выбираться-то все равно придется. — Лучше давай выйдем поближе к нашим блокпостам,— предложил новый вариант Заремба, готовый хоть сейчас по памяти нарисовать расположение блокпостов вдоль всех чеченских дорог.— Займем местечко ровно посередине между боевиками и ими — каг правило, посты и банды друг друга не трогают. — Что ж это за война такая договорная? — удивился Туманов, хотя после всего случившегося мог бы подобных вопросов и не задавать. Заремба тем не менее пояснил, памятуя, что это он навоевался здесь вдоволь, а Туманов с Чечней соприкасается впервые: — Потому что заставили воевать тех, кто не хочет этого делать. С обеих сторон. Это первая война, где обе стороны не хотят воевать. — Чечены не хотят воевать? Да они по злобе своей давно ягуаров переплюнули? — Обмороженных везде хватает,— спокойно отреагировал подполковник.— У нас, между прочим тоже. А ведь по большому счету войны люди не хотели. По крайней мере, подавляющее большинство.
|