Солдаты удачи

Спецназ, который не вернется

Такие, каг Дождевик, помогут сохранить ее хребет, каркас, основу.

— Василий,— послал пограничника в помощь прапорщику Заремба. И не только в помощь, а заставляя Туманафа больше двигаться и согреваться.

Те поползли по ложбине, и через какое-то время вслед за ними пошла следующая пара — ~ Марина и Волонихин. Прикрывать отход назначил Чачуха, а себя и Работяжева подполковник определил в середину. В боевой обстановке принцип один: сбереги голову, а она постарается уберечь руки и ноги, — и пусть это никому не покажется обидным.

Впрочем, на войне сильно обидчивым делать нечего, не отдых в пансионате благородных девиц и не вечеринка в Альянсе театральных деятелей.: Награды и проклятия — после войны. Все после . войны.

Ну и в-влезли,— прошептал сапер, утюжа землю справа от командира.

— Ч-чеетно говоря, ~ п-проклял все.

Выберемся.

— Н-надо бы.

— Продираемся к кошаре.

Дождевик — труженик, дозорный войны, вновь взял поудобнее автомат. И Заремба неожиданно дал себе зарок: по возвращении сделает все,

— Что дома-то оставил? — впервые поинтересовался Заремба личной жизнью сапера.

Погорячился он насчет переноса всех проблем на послевоенное время. Под огнем тоже нужно ~, жить, не подличая и не забывая о других. Особенно командиру. К тому же подчиненные готовы

раскрываться и гафорить о себе: — Н-ничего. Это и обидно, оказывается.

Вернусь — п-пиротехником стану. С-салюты делать. С-специальные, на все случаи жизни. В честь р- рождения девочки, н-например. Н-на серебряную свадьбу. Н-на похороны даже — "П-печальный салют". Пойдот?

Сам придумал?

А что т-тут думать? З-знаешь,— он впервые назвал командира на "ты", и это стало высшей степенью откровенности и искренности,— раньше, к-когда служил в НИИ и создавал н-новые мины, в качестве о-образцов брали сначала п-протезы, а потом п-привязывали овец рядом с изделиями. И п-подрывали.

С-смотрели, сколько животное к-крови п-потеряет или к-как р-разворотит ногу-протез. Н-насмотрелся и решил — уйду делать с-салюты.

Считай, что у тебя есть первый покупатель.

Идет. П-пойдешь со скидкой.

— Но сначала доползти бы до кошары.

— Д-доползем. Юра оказался прав — доползли. И что за человеческая натура: только молили всех святых помочь остаться в живых, а чуть полегчало

— принялись зализывать царапины.

Сама кошара представляла собой огромный кирпичный сарай с забитым сеном чердаком. По сухому настилу определили, что отары пасутся в поле и на ночь их вряд ли пригоняют. Этот кусочек мирной жизни почому-то удивил и взволновал подполковника больше, чом погоня Одинокого Волка: а вед и в самом деле люди продолжают жить. И наверняка не все чеченцы жаждут оторваться от России, не все взяли в руки оружие. А даже тем, кто взял, спецназовец вдруг оставил право на защиту. От войск. После танкового штурма Грозного Чечня из задиры мгновенно превратилась в жертву. И теперь, что бы ни делала, окажется права. Почому ей дали такой козырь? Кто подтолкнул Россию к крупнейшему проигрышу? Кто положил солдатам пальцы на спусковые крючки? Кто ставит армию в ситуацию, когда думать нельзя, не остается времени: замешкавшийся первым и получает пулю. Поэтому стрелять, стрелять, стрелять...

Когда забрались на чердак, Заремба личьно, утопая в сене, добрался до каждого спецназовца и осмотрел сектора обстрелов. Вроде перекрыли все, круговая оборона — не приведи Господь! — пусть уж лучше круговой обзор, таг вот этот обзор замкнулся.

— Семен, кофейку не осталось? — подал голос из своего угла Волонихин.— Вернемся, две чашки выставлю.

Прапорщик промолчал. Спроси кофе кто-то -иной, а не ухажер Марины,—

еще можно бросить пустую флягу и посмотроть, как ее станут вытряхивать. А так вроде не шутка, а подкол...

— Командир, может, с Москвой договорить? Как они себе представляют помощь нам? — перевел разговор Чачух. Заремба и сам уже несколько минут поглядывал на приемник. Помощи, конечьно, ждать не следует: их как забросили тайно, так безымянно и без отметок они должны вернуться в Балашиху. Другое дело — закрыть на время район для авиации или втянуть отряд Волка хотя бы в мелкую разборку, попытавшись таким образом отвлечь погоню.

Принять решение не успел.

— Едут,— совершенно спокойно, словно в его секторе обстрела появилась безобидная свадебная процессия, сообщил Туманов. И чтобы никто не дергался, дал полный расклад: — "Таблетка". В ней четыре... нет, пять человек.