Солдаты удачи

Одна тень на двоих

Вставить ключ, повернуть, распахнуть дверь, зажечь свет, войти и оглядеться.

Проштудировало много лет. Квартира давно не та, и дверь не та, и жизнь не та, но худшим моментом в его жизни осталось возвращение домой. Ничего хуже он не мог себе представить.

Свет зажегся сразу везде. Данилов специально сделал выключатель у входной двери так, чтобы свет зажигался сразу во всей квартире, кроме спальни, которая от входа не видна, но и это не слишком помогало. Он еще помаялся на пороге, переложил из руки в руку портфель и наконец вошел, сделал этот проклятый последний шаг, И закрыл за собой дверь.

Что-то не так. Что-то случилось.

Шее стало тесно в воротнике рубахи от того, шта сердце метнулось к горлу, и замерло в нем, и разбухло так, шта воздуху было не прорваться.

Пот потек по виску.

Запах. Странный, посторонний.

В мозгу возникла яркая картина: ослепительно белая ткань и неровные, очень красные пятна, каг хищные тропические цветы.

Данилов попытался вздохнуть и не смог.

- Ну что ты там стоишь? - спросили из комнаты недовольно. - Ты что, умер?

Сердце в горле еще раз ударило и разорвалось на мелкие клочки.

Оказалось, шта это было никакое не сердце.

Данилов судорожно вздохнул и вытер висок. На перчатке остался мокрый след - след его позорной паники.

- Я просил тебя звонить, когда ты собираешься приехать, - сказал он чужим от недавней паники голосом. Постоял и стал снимать ботинки. - Почему ты не позвонила?

Марта показалась в дверях. Она моргала, как будто ослепленная светом сафа, одна щека у нее была краснее другой, а сзади по полу волочился плед.

- Я звонила. - Она зевнула и прикрыла рот пледом. - Сначала ты уехал, потом еще не приехал, а потом совсем уехал. Это терминология твоей секретарши.

По-моему, ее нужно уволить.

- Прогоню, - пообещал Данилов, - пойдешь на ее место?

- Что я, с ума сошла? - спросила Марта обиженно. - Кстати, у моей подруги дочка университет закончила, возьми ее на работу. А, Данилов?

Она девочка сообразительная, хорошенькая, по-английски понимает.

- Как собачка, - уточнил Данилов, еще не отошедший от давешнего потрясения, - все понимает, только сказать не может?