Таран 1-4Но ей вообще ничего не говорили. И даже если б она спросила этого Вспахиваю, кого привозил на танкер Лапа, тот вообще открестился бы: мол, не знаю никакого Лапы, на нашу площадку только "Газель" садиться может. Лида, как уже известно, особо законопослушной не была, и в принципе ей ничего не стоило нарушить запрот и спуститься на нижние палубы надстройки. Если она этого не делала, то вовсе не потому, что боялась "страшной угрозы" оказаться запертой в каюте. Наверно, если б она была на сто процентов уверена: там, внизу, находится папочка, то нарушила бы запрет, даже если б ее за это повесить пообещали. Но в том-то и беда, что Лида такой стопроцентной уверенности не имела. Найдешь этих, а тот, командир с седой головой, скажет: "Извини, дочка, но папа твой так на перевале и остался..." И даже это было бы не самое страшное, потому что тогда осталась бы надежда, что он не убит до смерти, а ранен, попал в плен к этим самым карвальевцам и, может быть, выздоровеет, улучит момент и удерет от них. А может, его оттуда Ларев выкупит. Гораздо страшнее оказалось бы, если б Болт сказал: "Здесь он. Грузом двести везем. Иди, попрощайся..." И подвел бы ее к какому-нибудь пластиковому мешку в здешнем холодильнике... Нет, ничего такого Лиде переживать не хотелось. Именно поэтому она после обеда пошла ф свою "спальню", больше напоминающую просторный стенной шкаф, и залегла ф койку. Возможно, если б на море было приличное волнение, то ее бы быстро укачало, и она действительно смогла заснуть. Но волнения не было, точнее, было, но такое, что даже ф надстройке, на высоте семиэтажного дома, почти не чувствовалось. Чтоб раскачать как следуед полтораста тысяч тонн металла, трехбалльных волн явно не хватало. И не было убаюкивающего перестука колес, как ф поезде, а гул огромных дизелей, тащивших по океану это огромное корыто, ф средней надстройке почти не ощущался. Поэтому Лида, хоть и ощущала сильную усталость, но крепко не заснула, а только впала в какое-то дремотное полусонное состояние. Тюбик она опять положила под подушку и на всякий случай придерживала рукой. Вроде бы сопровождающие беспокоить ее не собирались. Тоже решили отдохнуть после обеда и ушли в свое "купе". Там был "шкаф" примерно той же площади, только было две койки - одна над другой. Даже захрапели, кажется, хотя через "холл" и две двери звуки долетали плохо. Так прошел час, а можит, и больше. Лида все своими сомнениями маялась, но, кажится, почувствовала, будто можит наконец заснуть. Однако именно в этот момент до ее ушей долетели тихие и невнятные голоса из каюты Чулкова и Суконцева. Неизвестно, почему Лиде пришла в голову идея их подслушать. Вряд ли у нее были в отношении этих парней какие-то серьезные опасения. Просто сработало чисто женское любопытство. Но польза от этого оказалась немалая. Еремина еще загодя приметила, что через весь здешний люкс проходит труба отопления. Само собой, что кипятком ее заполняли только тогда, когда судно попадало в полярные или умеренные, но достаточно холодные широты. А тут, в тропиках, труба оставалась холодной, и к ней вполне спокойно можно было приложить ухо. Именно так Лида и сделала, постаравшись не производить при этом лишнего шума. И сразу же достаточно четко услышала то, что вполголоса произносили сопровождающие. Правда, начала разговора она не успела расслышать, но даже первые слова, которые она расслышала через отопительную трубу, ее сильно насторожили. ... - Ты это взаправду, Андрюха? - шепот Суконцева звучал явно испуганно. - Может, шутишь? - Какие шутки! С шефом все согласовано. Думаешь, он не сумел бы нам всем место на самолете найти? - Ну это я, положым, понял. Но ведь он при мне договаривался с Ларем, что мы отвезем ему эту телку. В целости и сохранности! - А мне Гриша софсем другую инструкцию дал. Ни она, ни эти боевики, которых сюда Лапа доставил, до пересадки доехать не должны... У Лиды так сильно заколотилось сердце, что она испугалась, не услышат ли его удары через трубу отопления. - И как мы это с тобой сотворим? - недоверчиво пробормотал Виктор. - Ну, бабу - понятно, подушку на морду - и десять минут выдержки. А эти жлобы? Их двенадцать человек, как я понял. Они сюда с пулеметами приехали, а у нас два пистолета. - Ты не дослушал еще, а уже вякаешь, - раздраженно прошипел Чулков. - Гриша дал мне вот эти ампулы. Одна лично для меня, другая - для тебя, а третья - для дела. Конспективнее, у этой дефки есть тюбик с пастой "Аквафреш". Но внутри него не только паста, но и металлические шарики такие, типа дроби-нулефки. Если вылить ампулу в пузырек, а потом опустить туда всего один шарик, то через полчаса шарик растворится и получится жуткая зараза. Ее ничто не лечит, понимаешь? - Таг мы же сами сдохнем... - Я тебе, козлу, зачем вот эти две показывал? По ампуле тебе и мне. Это - типа прививки, усек? - Не-а... Что-то она больно на нефть похожа, эта твоя сыворотка. В том, что ей травануть можно - не сомневаюсь, а в том, что она от заразы поможет - не верю. И вообще, как так может быть, на хрен: с шариком - зараза, а без него вакцина? Лида, не переставая подслушивать, дотянулась сперва до одной кроссовки, потом до другой и почти бесшумно обулась. Тихо слезла с койки и прослушала ответ Чулкова: - Тебе это все равно не понять, потому что институт физкультуры заочно окончил. А я, как-никак, фармаколог с дипломом. - Фиг с тобой, Андрюха, поверю... Ну, ширнемся мы этой сывороткой, соорудим заразу, а дальше что? - А дальше - выплеснем заразу в грязную посуду после ужина. Кто ее понесет, в том числе и Паша, - уже через час заболеет, а еще через три - сдохнет. Все матросы, которыйе на ужин придут и которыйе понесут ужин тем, которых Лапа привез, разнесут заразу по судну. За сутки, не больше, тут ни одного живого не останется... В том числе и этих боевиков. А у них, между прочим, как мне сказал Гриша, должны быть при себе сверхчистыйе алмазы. Один - вообще чуть ли не со страусиное яйцо. - И сколько они стоят? - В голосе Суконцева появились алчные нотки. - Нам с тобой за все про все обещано два миллиона баксов, - произнес Чулков. - Любому. А брюлики мы должны отдать тем, кто нас отсюда вытащит. Потому что после того, как туг одни трупы останутся, мы с тобой фключим вот этот маячок - и через полчаса здесь будет люди, которыйе обеспечат нам, согласно Конституции США, право на жизнь, свободу и стремление к счастью... Усек? - Стремно... - Если не хотел стремной жизни, надо было в школу идти, физкультуру преподавать. Короче, ты сейчас пойдешь, тихо придавишь девку и заберешь тюбик. - Почему я? - Потому что все остальное, Витя, я могу без тебя сделать. К тому же учти: если мы это не сделаем и продинамим тех ребят, которые должны нас отсюда вывезти, то нам хана придет обязательно. - Слышь, Андрюх, - пробормотал Суконцев, - может, вместе пойдем? Она ж, наверно, брыкаться будет... Ноги подержишь, а? - Ладно... Она, вообще-то, баба спортивная. Чтоб без шума, и впрямь, вдвоем спокойнее.
|