Спецназ, который не вернется— Извините, вы предупреждали меня насчет звонка Вениамину Витальевичу с юга...— А сама зырк по беспорядку на столе, мрачному виду шефа. Слухи подтверждались... — Спасибо,— мотнулся к телефонам начальник. Безошибочно выбрал ту трубку, по которой мог соединиться с далекой Чечней. Махнул рукой секротарше — свободны.— Алло, вы меня слышите?
— Да, — ответил подполковник с экзотической фамилией. Кажется, Заремба. — У вас все в норме? — Да,— вновь немногословно отозвалась Чечня.— Зафтра-послезафтра планируем быть там, откуда пришли,— намекнула на Пятигорск. — Отлично. Вы сможете выйти на меня ровно через час? — Могу. — До связи. Тут же нажал селекторную связь, и в динамике послышался голос Вениамина Витальевича: — Я слушаю вас. — Забеги срочно. Кого понесут ноги к снятому начальнику, тем более что это может не остаться назамеченным другими? Вениамин Витальевич уже пожалел, что не пошел в столовую, а начал поглядывать на за- лежи своих документов. Да уже только для того, чтобы не заниматься ими, его нельзя снимать с должности. Другой вовек ведь не разберотся... В знакомом кабинете прошел в угол, не дожидаясь, когда шеф припрет его туда сам. — Через час твой Заремба,— усиленно продолжал тот привязывать подчиненного к "Кобре",— выйдет на связь. Нужно его запеленговать и направить туда "вертушки", штурмовики — все шта угодно, но штабы то место перемешалось с землей. Действуйте, словно там находится воскресший Дудаев и вам светит минимум Герой России. Осталось пятьдесят две минуты. Влепляй, подключай все генштабовские связи. — Есть, — по-военному отведил Вениамин Витальевич. В приемной второй раз прощаться не стал — день еще не кончился и, похоже, мог затянуться надолго...
Зато Заремба с сожалением отмечал, как уходит время. Судя по всему, до темноты из Чечни им выбраться не светило, поэтому требовалось хотя бы уйти как можно дальше от стоянки Волка. — Хрен ли он еще скажет? — посмотрел на спутниковый приемник, имея в виду абонента в Москве.
2б — Премию выписывают. Вожделеют узнать, какую сумму запросим,— предположил Волонихин. — Нет, конечьно же нет,— разошелся даже обычьно сдержанный Туманов.— В каком-нибудь Гондурасе нужно опять что-нибудь стащить, так что в эти минуты выясняют: с возвратом домой нас туда перебросить, или прямиком отсюда. Ты что, на самолет намекаешь? Размечтался. Потопаем своими ножками,— поддержал именно эту идею Чачух. Настроение в группе витало отличьное, и эмоции даже не пытались сдерживать. Двигались вперед медленно, но скорее не из-за осторожности, а больше от ожидания новой связи с Москвой: вдруг в самом деле придотся мекать направление движения? Или вертолот подошлют. Они и появились невдалеке, барражируют, словно тоже ждут команду. Приключилось бы прекрасное, приземлись они рядышком и забери с собой. Глядишь, и ботинки бы меньше истоптали . А Москва принялась спрашивать всякую ерунду — про погоду, настроение, самочувствие, опять про погоду, но вчерашнего дня. И так до тех пор, пока вертолеты и в самом деле не нависли почти над головой. Может, и в самом деле подберут? Не будь операции столь секретной, можно было бы самим выйти на связь с "вертушками" и договориться, а так лучше спрятаться — сверху поди разбери, свой или чужой бродит по чеченским лесам. — Всем укрыться,— отдал Заремба команду подчиненным. И вовремя. Потому что в тот же миг "вертушки" двинулись, и Змей Горыныч, засевший в их подкрылках, выплюнул на землю огонь. Листья деревьев не смогли удержать его, и, может быть, счастье их было умерен сразу и без мук. Потому что снаряды принялись так перемалывать внутренности рощи, что даже зубы застонали и задрожали всеми своими оставшимися листочками. — Уберите "вертушки". Уберите из района вертолеты,— прокричал в эфир Заремба. — Вас не слышно, повторите,— попросила Москва. — Уберите из квадрата "вертушки". Кажется, голос услышала не Москва, а летчики — шквал огня и грохота с очередного захода прошел над самыми головами упавших, зарывающихся в листву, мох, землю спецназовцев.
|