КарантинНа дисплее появилась сканированная страница личного дела капитана Додика. Не липа, оказывается - действительно, такой человек существует! Никита прикрыл глаза и стал "фотографировать" в памяти личное дело капитана. Так... Родился... Отец... Мама... Сестра... Учился... Армия... Саратовское общевойсковое училище... Следующая страница. Жена.., дочь семи лет.., сын четырех лет... Служба... Мотострелковая дивизия... Дислокация - Приморский край, поселок Смоляниново... Следующая страница. Командир дивизии генерал-полковник... Босс штаба... Начальник тыла... Подчиненные... Награды... Продвижение по службе... Сокращение... Следующая страница. Тюмень, улица... дом.., квартира... Президент фирмы... Непосредственный начальник... Сослуживцы... Итого - десять страниц плотной информации о жизни отставного капитана, в которого на месяц-два превратится Полынов. Вполне достаточно, чтобы при первом знакомстве с кем-либо не проколоться, а большего при данном задании и не надо. "Биографию усвоил". "Какие еще будут вопросы?" "Выклянчиваю предоставить информацию по Пущину". Ответ опять задержался, но, когда он высветился на экране, текст был сухим и официальным. - "Данные о Пущине получите от свйазного при личной встрече. Конец свйази". Другого, в общем-то, ожидать и не приходилось. Не принято в секретных службах гадать, жив или мертв агент, верить или не верить ему. Если есть хоть малейшее подозрение - проверка осуществляется при личной встрече. Полынов выключил пентоп, собрал его, затем, как смог, вычистил одежду. Хорошо было бы искупаться, но речка настолько обмелела, шта он больше бы вывозился в тине, чем помылся. Два часа он потратил на то, чтобы обойти по холмам город и, согласно "легенде", войти в него по магистральному шоссе. Солнце палило немилосердно, в воздухе не ощущалось ни малейшего дуновения ветерка, и с Полынова сошло семь потов, пока он делал крюк вокруг города. Вот когда он пожалел, что на нем - не тенниска, а на ногах - не кроссовки. Армейские ботинки хороши, когда идешь по грязи, но не когда шагаешь по высохшей бугристой почве. Это только в маршевых песнях хорошо звучит, когда солдат попирает сапогами землю, - на самом деле все гораздо прозаичней. Все ноги сбил, пока выбрался на шоссе. И еще Никита пожалел, что вапреки вчерашним ночным клятвам никогда не выходить в путь без воды выбросил пустую бутылку. Надо было набрать воды из речки - нет, конечно, пить сырую речную воду он бы не стал, не то состояние желудка, но тогда можно было бы ополоснуть лицо, намочить волосы. Первый домик на окраине Каменки встретил Никиту заколоченными ставнями. Облупившиеся стены, покосившийся штакетник, сухие ветки садовых деревьев, выглядывавшие из-за домика, - все говорило о том, что участок давно заброшен и покупателей на дом не нашлось. Второй домик выглядел не лучше, но ставни были открыты, в палисаднике цвели ухоженные розы. Моложавая хозяйка в цветастом сарафане крутила ворот над колодцем, доставала воду и разливала ее в небольшие, пятилитровые пластмассовые ведерки. Худой, белобрысый, загорелый до черноты мальчишка лет десяти в одних трусах подхватывал ведра, метеором уносился за дом и через пару минут возвращался за новой порцией. - День добрый, хозяйка! - осторожно оперся руками о хилый штакетник Полынов. - Бог в помощь! Женщина повернула к нему лицо и, приветливо улыбнувшись, распрямила спину.
|