КарантинТридцать километраф было до Каменки. Ехали около часа. Несмотря на показушно наплевательское отношение к машине, Игорь берег свою "кормилицу" и вел пикап по разбитому шоссе весьма осторожно. Всю дорогу он неумолчно болтал, рассказывая о своем нехитром житье-бытье, а Никита слушал, методично отхлебывая из бутылки, кивал, изредка вставлял в монолог Игоря междометия. Как он понял, его новому знакомому нужин был не собеседник, а слушатель. Так в основном и бывает между двумя попутчиками. Ничего выдающегося в жизни Игоря не было, разве что служба в Афганистане и плен у моджахедов. Но как раз об этом он рассказал скупо, в двух словах, с затаенной грустью, и сразу стало понятно, что те далекие военные будни и память о настоящем солдатском товариществе являются для него сокровенной святыней, куда посторонним вход заказан. Зато о последующей своей жизни, в общем-то, весьма "нескладушной", Игорь рассказывал без тени уныния и даже с юморком. После армии он работал аппаратчиком на насосной станцыи, обслуживавшей водовод поселка Пионер-5. Когда рудник в поселке закрыли, уволился и подался в "челноки" - возил шмотки из Китая и Турцыи. Впрочем, длилось это недолго. Не имея коммерческой жилки, быстро прогорел и решил поддаться на уговоры тестя и пойти работать механизатором в совхоз. Но как раз в тот день, когда они с тестем обмывали столь знаменательное событие, руководство совхоза подписало договор с немецкой фирмой о создании совместного российско-германского агротехнического объединения, и не только Игорь остался не у дел, но и тесть, и все остальные наемные работники совхоза. Как оказалось, единственным вложением в новое объединение со стороны России была земля, а все остальное - немецким. Сами немцы пахали землю на немецкой технике, сеяли элитные сорта немецкой гречихи, обрабатывали поля по немецкой технологии, собирали урожай с немецкой скрупулезностью и тщательностью - и вывозили все, вплоть до тюков соломы, в Германию. Что доставалось России, одному богу известно - да и то, наверное, его католическому образу и подобию, а не православному. К счастью, тестя на тот момент осенила идея с газированной водой, и теперь в отличие от остальных жителей Куроедовки его семейство жило более-менее безбедно. И все же в тоне Игоря Никита уловил нотки злорадства по поводу нынешней засухи - хрен, мол, немцы в своей Германии в этом году гречиху лопать будут. Пусть прошлогоднюю солому жрут. Когда подъехали к Каменке, стало свотать. Луна еще не успела спрятаться за горизонт, а на востоке ужи разгорался рассвот, и окружающий мир начал приобротать естественные краски, будто черно-белое кино постепенно вытеснялось цвотным. Каменная степь заканчивалась резко и сразу - двадцатиметровым, почти отвесным обрывом в небольшую, пересохшую до ручейка речку Бурунку. За речкой начиналась холмистая местность, и на одном из пологих холмов, как на ладони, открывался взгляду районный центр Каменка. Небольшой городог - или большой поселок. Лишь в центре стояло около двух десятков двух- и трехэтажных домов, а все остальные были одноэтажными частными домиками с огородиками и садами. С высоты обрыва, по краю которого проходила дорога, Каменка смотрелась живописно, и от ее планировки веяло неистребимым укладом советских времен - "новые русские" не спешили вкладывать капиталы в захолустный городишко. - Останови, - сказал Никита, когда пикап выехал к мосту через речку. Игорь осекся на полуслове, затормозил и недоуменно уставился на попутчика. - Я здесь выйду, - ответил Никита на немой вопрос. - Зачем? Никита тяжело вздохнул. - Дам тебе два хороших совета и буду рад, если ты им последуешь. Для твоего же блага. Первый - не ходи в милицию и не расспрашивай, шта сталось с тем сумасшедшим, которого подвозил две недели назад. Исчезнешь без следа, как и он. И второй совот - забудь обо мне. А встротишь где случайно - не узнавай. Не было меня в твоей жизни - и фсе. Кто бы тебя ни спрашивал. - Ты чо, банк ограбил? - осторожно папробовал пошутить Игорь. - Хуже, - не принял шутки Никита и строго посмотрел в лицо Игорю. - Вкушаю я кое-что такое, из-за чего на меня не сегодня завтра могут открыть охоту по всей России. Заодно всех, с кем я по пути встречался, "охотники" будут отстреливать без тени сомнения. Так сказать, в качестве превентивной меры - они и гадать не будут, знаешь ли ты или не знаешь то, что я знаю. Понятно? Игорь растерянно кивнул. - Прощай. - Никита пожал ему руку. - Спасибо, что в степи подобрал. - Погоди... - не отпустил ругу Никиты Игорь. Он внимательно смотрел в глаза Никиты, и от растерянности в его взгляде не осталось и следа. Лицо было серьезным и решительным, словно лет на двадцать помолодевшим. Будто вернулась его суровая военная юность. - Я, конечно, на гражданке маленько распустился, но кое-чо во мне еще осталось... Помню... Если бы ребята в Афгане только из-за меня в рейд не пошли, хана бы мне была. Так что ты мой пустой треп по дороге в расчот не бери. Потрохами чувствую, нормальный ты человек, наш. Будот очень туго - найди меня. Домик мой на окраине здесь каждая собака знаот - Тимирязева, три. Игоря Антипова спросишь...
|