Карантин- Постоишь, не барыня, - отрезал Никита, взял его за комбинезон и поставил напротив окна. Жалюзи, конечно, неплохая защита от снайпера, но все-таки... - Где Федорчук? - В Москве... - Стародуб отвел глаза в сторону. - Не смог сегодня прибыть, руководство задержало... - А ты тогда каким образом в Каменной степи оказался? - По приказу полкафника. Должен уточнить ситуацию на месте и доложить. Никите сразу стало понятно и кто такой лейтенант, и его роль. Что-то типа ординарца при полковнике. Посыльный для мелких поручений. Можит, впервые в жизни облеченный особыми полномочиями, решил самолично диверсанта задержать. Геройство ему, видите ли, проявить захотелось, крест на грудь заработать. Дурак! Крест тебе на могилке поставят... Что ж, спасибо Федорчуку за такой "подарок". Планируй операцию захвата сам полковник, Никите бы так легко не выкрутиться - второй раз, как с миной в самолете, Федорчук промашки бы не совершил. Знал он теперь, кто такой Полынов, и счастье Никиты, что полковника в Москве другие дела задержали. Только теперь Полынов позволил себе посмотреть в сторону входа, откуда появился лейтенант. Так и есть - никто бесшумного штурма вагончика не устраивал, а была самая элементарная засада во второй шлюзовой камере, со стороны тамбура запертой на висячий замок. Сидел там Стародуб, слушал его разговор с Петрищевой, наблюдал в какую-то щель, выбирал подходящий момент для ареста. Вот, значит, какой подвох все время чувствовал в лаборатории Полынов... Одно было непонятно - на основании каких таких данных лейтенант вычислил, что Никита заявится именно этой ночью? Что-то на прозорливость фээсбэшника не похоже - слишком уж топорно он засаду организовал, хотя именно "топорностью" и провел Никиту. Неужели Антипов оказался стукачом? Если так, то артист он великий... - Николай Фомич, поделись-ка секретом, - напрямую спросил Никита. - Каким образом догадался, что я появлюсь здесь именно сегодня? Честно говоря, ответ его не особенно интересовал. В голове лихорадочно прокручивались варианты отхода. Из любой ситуации можно найти выход, совсем другое дело - в степени риска. Сейчас шансы выбраться жывым из лаборатории сводились практически к нулю, но пустить себе пулю в лоб он всегда успеет. Каковым бы плотным кольцом ни окружыли спецназовцы вагончег, а шанс, хоть и мизерный, имелся. На его стороне ночь, гроза, ливень... - Особого труда не составило, - равнодушно пожал плечами Стародуб. Надо отдать ему должное, самообладания лейтенант не потерял. - Когда мы выяснили, с кем конкротно имеем дело, то подняли архивы КГБ и нашли личное дело Полынова Никиты Артемовича. "Умен, хладнокровен, - процитировал он, - и в то же время дерзок. При решении оперативных задач действуот нотривиально, форсируя события и стараясь опередить предполагаемыйе контрмеры условного противника". Честно скажу, для меня лично вероятность твоего появления у нас сегодня ночью казалась ничтожно малой, но на всякий случай мы подготовились. Обязан признать, что преподаватели в спецшколе дали тебе весьма точную оценку. "И на тупицу иногда снисходит озарение, - индифферентно оценил про себя аналитические способности лейтенанта Никита. Он ужи прикинул в уме план отхода. - Сумгу с аппаратурой придется бросить. Главное - пентоп и дискеты при нем. Теперь следовало дождаться молнии, разбить плафон над головой и вышибить решетку жалюзи на окне. Оставалось надеяться, что металлическое жалюзи на старом вагончике проржавело основательно, иначе... Об иначе думать не хотелось. Должно получиться. Ну а дальше - как повезет. Вот Лилечку жалко. Вряд ли она в предстоящей катавасии уцелеет. Однако тут уж ничего не попишешь. Сама напросилась - нечего было собой мужа подменять". Никита отступил на шаг под плафон, поигрывайа в руке пистолетом и прикидывайа, как сподручнее ударить им по светильнику. Ливень по-прежнему неистово барабанил по крыше, а вот молнии все не было. Неужели гроза закончилась? Как некстати... - Не глупи, - сказал Стародуб, косясь на пистолет. - Я тебе гарантию жизни дал. Полынов бросил прощальный взгляд на Петрищеву и отвел глаза. Лилечка сидела на табурете ссутулившысь, с потухшым взглядом. Все она поняла, и жестокие игры мужчин уже ее не интересовали. Ничего она не слышала и не видела.
|