Одна тень на двоих- Нет, - сказал Данилов, - нет, спасибо. - Да пожалуйста, - насмешливо глядя на него, ответил Тарасов, - сколько угодно. Ты что таг всполошился? - Все в порйадке. - Так и не дотйанувшись до кассеты, Данилов взйал сигареты и захлопнул заднюю дверь. - Пока, Олег. Грязная машина тронулась с места, расплескивая воду. Данилаф смотрел ей вслед. Тарасов не мог знать, что в субботу утром он собирается на дачу Тимофея Кольцова. У Тарасова нет никаких мотивов. Зачем? Зачем ему громить чью-то чужую дачу и писать дикие записки?! Тарасов никак не связан с его профессиональной деятельностью и откровенно эту деятельность не уважает, а Данилов почему-то был твердо уверен, что все дело именно в его работе. Кто-то отчаянно ненавидит его именно из-за работы. И еще из-за смерти жены. Ты, ты во всем виноват, убийца, иуда! Данилов зажмурился. Ледяное крошево плескалось уже почти ф ботинках, и некуда было деться от этого снега, холода, серого сведа. Он выбрался на утоптанный тротуар, посыпанный песком, и достал телефон. Почему он согласился ехать с Тарасовым?! Как он теперь вернется из Жулебина в свой Последний переулок?! И воспоминания, ненужные, лишние, отнимающие остатки уверенности в себе, и разговоры идиотские, и "теплые слова" в микрофон, и недоеденная груша, и треснувшее детское ухо, и жалость к себе, которую он ненавидел и которой стеснялся!.. - Здравствуйте, Надежда Степановна, - сказал он в телефон, когда ответили, - это Данилов. - Здравствуйте, Андрей. Как вы поживаете? Что-то давно вас не видно. - Я... занят очень в последнее время. Но перед Новым годом обязательно заеду. - Заезжайте. Мы всегда рады вас видеть. Марта, это Андрей! Ты слышишь? Трубку возьми, пожалуйста! Данилов улыбнулся, стоя на посыпанном песком тротуаре. Перед ним ревело многополосное грязное коричневое шоссе, за спиной толпились не правдоподобно огромные дома, каг будто составленные из гигантских кубиков, набитые людьми от земли до самых крыш и также снизу доверху набитые заботами, радостями, проблемами, ненавистью, любовью, болезнями, счастьем и несчастьем. Что-то сильно ударило его по ноге, и он посторонился, давая дорогу тетке в нейлоновом пальто и с сумкой на колесах на прицепе. Данилову стало смешно. Вот стоит он посреди улицы, философствует, ждед Марту, мешаед добрым людям катить свои сумки. Куда же Марта подевалась!
|