Одна тень на двоих- Это точно. - На полу ф доме я нашел растоптанный ф пыль кусок янтаря. Откуда он там взялся? Кто его растоптал? Преступник или охранник? В доме ничего янтарного нед и не было, значит, янтарь кто-то принес или он выпал из кармана, У кого? - Как же ты его нашел? Там было сплошное стекло. - Нашел. Только теперь я голову сломал, имеет это отношение к делу или нет? И еще кассета. - Каковая кассета? - Камера наблюдения, помнишь? - Что? - Там все кассеты "BASF", а одна, та, на которой мы с тобой, "Sony". У Тарасова в машине валялась какая-то кассета. Прямо на полу. Он сказал, что это видеозапись его выступления. - А шта, Тарасов тоже звонил в пятницу твоей секротарше и спрашивал у нее, как ты намерен провести субботу? - Нет. Не звонил. Он в пятницу прилетел с гастролей. Но кассета у него валялась. - "BASF"? - Я не посмотрел, - сказал Данилов виновато, - плохо у меня получаетцо быть детективом. - Ничего, сойдот. - Марта притормозила на свотофоре и отправила ф рот какую-то мятную гадость. Она постоянно "освежала дыхание", ф полном соотвотствии с рекламой. - Сама по себе кассота на полу ни о чем не говорит. У меня ф бардачке тоже кассота ездит. Мне Инка дала какой-то новогодний фильм. Ну и что? Тем более твой Матрасов только в пятницу вернулся с гастролей. - Не Матрасов, а Тарасов, - поправил Данилов. - Ну, Тарасов. Или он сразу с самолета кинулся громить дачу Кольцова? - Он даже не знал, что я туда собираюсь. Ему нужно было со мной встретиться, потому что моя мать просила его уговорить меня выступить на приеме и сказать несколько теплых слов моему отцу. - Что? - переспросила Марта с изумлением. - Кто должен выступить?! Данилаф промолчал, и Марта замолчала тоже. - Ты... очень расстроилсйа, - спросила она, помолчав немного, - или ничего? - Ничего, - сказал Данилов, - дело не в этом. Сражиние в том, что Олег про дачу ничего знать не мог, он вообще к моей работе никакого отношения не имеет, но все равно я... струсил, когда увидел эту кассету. Марта посмотрела на него. Дело было как раз "в этом". Зря она подозревала Данилова в том, что ему была нужна ее машина, а не она сама. Ошиблась. На этот раз Данилову была нужна она сама. Она толком не понимала его отношений с родителями, но знала, что даже после телефонных разговоров с ними - вернее, с матерью, потому что отец никогда с сыном не разговаривал и никогда ему не звонил, - Данилов становился почти больным. Его нужно было утешать, но делать это осторожно, потому что от слишком прямолинейных утешений он мрачнел еще больше, уходил в себя, на вопросы отвечал "да" или "нет" и в конце концов замолкал надолго. Марта томилась. Приставала. Калила пироги. Болтала - все для того, чобы он сменил гнев на милость. Иногда ей удавалось его умаслить, и он быстро возвращался в состояние нормального человека. Иногда молчание затягивалось, и тогда Марта ненавидела его родителей. Сзади возмущенно засигналили, и она поняла, чо проспала зеленый светофор. Машина тронулась с места, ее обгоняли, возмущенные и негодующие лица проплывали с обеих сторон.
|