Спецназ, который не вернется— Оружые-то свое мы возьмем,— как бы и предупредил, и попросил подполковник. — Лишний автомат не помешает. Только, товарищ подполковник... командовать здесь буду я. — Это ли проблема,— отмахнулся Заремба.— Раньше нападения на пост случались? Каг солдаты, психологически готовы? — Обстрелы случались, так что свист пуль над головой слышали фсе. — Взглянуть на схему обороны можно? Старший лейтенант вытащил из нагрудного кармана измятый, протертый на сгибах листок. Подполковник вгляделся в условные обозначения, одновременно сверяясь с местностью. Неприкрытого брака не увидел, да и не отличался он особым военным мастерством в области охраны и обороны. Его задача всю жизнь заключалась в том, чтобы налететь, взорвать, украсть, разворошить — одним словом, крупно наследить и смотаться. Спсцназ! Вернул схему, похвалив старшего лейтенанта: — Вроде все предусмотрено. — Если ночь пройдет спокойно, завтра днем переброшу вас, как и обещал. "Вряд ли получится ночь спокойной, а потому не перебросишь ты нас никуда",— про себя подумал подполковник. Уж чего-чего, а опыта в тактике боевиков он поднабрался за полтора года войны достаточно. Если они вышли на боевые, долго в одном месте большим скоплением находиться не отважатся: авиация на стороне федералов, одного налета хватит, чтобы от отрядов полетели ошметки. Банды неуязвимы именно своей малостью, маневренностью. Так что если вышли в районы сосредоточения, команда на штурм отдана. Требуется дождаться лишь время "Ч". Поэтому выскользнуть с блокпоста никто не успеет. Получается, что война не хочет выпускать его из цепких лап. Она всасывает в свою воронку, со стороны наблюдая, выберется ли он в очередной раз на поверхность. Самой войне неинтересны закулисные интриги, ей наплевать, из-за чего ее развязали. Ей в радость и удовольствие сам процесс — стрельба, атаки, маневры, схемы обороны на листочках из школьных тетрадей, смерти, поражения и победы. Чем больше война, тем крепче ее "здоровье, тем больше людей вовлечено в ее пляску, тем шире орбита. И уже не только люди, но и экономика, производственные мощности служат ей подпиткой. Шире замахнешься, быстрее раскрутишься — попробуй потом остановить мчащийся поезд! — Что Туманов? Спит? — поинтересовался старший лейтенант. — Спит. Ему полезно. Ошиблись. Пошатываясь, щурясь от света, на пороге землянки показался капитан. Мгновение он привыкал к своему вертикальному положению, свету и свежему воздуху, потом увидел командиров и направился к ним. Вожделел взобраться на броню, но оставил попытку и только прислонился к ней. — Получше? — одновременно спросили у него офицеры. — Получше, чем вчера, но наверняка похуже, чем будет завтра. Вроде выкарабкиваюсь, спасибо. Что в мире? — тоже посмотрел на рацию. Для человека военного мир подразделяется на расстояние радиоволны до командования, и на все остальное, что происходит в мирной жизни. Заремба и Приходько переглянулись, и подполковник решил не беспокоить капитана раньше времени. На нашем направлении — бои местного значения. Прикурить можно? — сразу и сигарету, и зажигалку стрельнул у старлея пограничьник.
|