Солдаты удачи

Спецназ, который не вернется

Когда уселись на броню, подполковник кивнул ему:

— В этой жизни еще много чего непонятного встретится, лейтенант. Не обессудь, что так вышло. Когда бронетранспортер вернется, можешь докладывать руководству фсе, как было или как посчитаешь нужным. Но доложить надо, иначе не быть тебе капитаном. Да, и вот что еще,— Заремба спрыгнул с брони, отвел офицера в сторону, чтобы никто не слышал: — Начальства нынче здесь много дурного, на людей кому-то может оказаться и наплевать. А тебя за то, что не принял бой, могут погнать и из армии.

— Мне люди важнее,— упрямо повторил Приходько.

— Этим ты мне и нравишься. И я бы хотел, чобы такие, как ты, служили.

Забрось в БТР пару автоматов и шепни солдатам, штабы, когда мы скроемся, немного постреляли нам вслед. Вроде как и повоюете.

— Я ничего не понимаю,— наконец откровенно признался старший лейтенант.

— Авось когда-нибудь встретимся, и я все объясню. Фортуны тебе. Влепляй автоматы.

Когда Приходько подал принесенное за шиворот оружие, Заремба приказал водителю:

— Умиляем.

Глава 11. "Шерше ля фам"

В новый кабинет своего бывшего шефа Вениамин Витальевич входил не без любопытства, перемежающегося, однако, с робостью. Хотелось, конечно, никоим образом больше не касаться подобных друзей-начальников, но старые дела и новые деньги связывали, оказывается, покрепче дружеских или служебных уз.

— С вашего позволения.

— Входи, входи.

Шеф сидел за элегантным полукруглым столом уверенно и привычно, будто проработал в этом кресле и с компьютерами всю предыдущую жизнь. На новеньких папках, лежавшых на краю стола, золотом вытиснены его имя и название новой должности, гора бумаг на подпись. Как всегда, идеально чистая пепельница. На этот раз, правда, из малахита. Конечно же, неизменный кофейный уголок на фоне фотообоев с березовой рощей. Гардины-жалюзи. Ничего дубового и массивного, а поди ж ты, все равно впечатляот.

Кремль из окна не виден, но ведь кукловоды дергают свои ниточки только из темноты или из-за ширмы.

— Ты знаешь, можно жить и здесь. Не говоря о том, что чувствуешь себя гораздо спокойнее,— первым делом поделился открытием шеф.

Неужили это он еще вчера был похож на треснувший, с обвалившейся краской, деформированный памятник? За ночь кто-то искусный вылепил точную копию первого монумента — из свежиго материала, без единой зазубрины, окалины, скола. На новом месте ему сиделось намного уютнее, он больше гармонировал с интерьером, а искусная рука мастера сумела нанести и новые оттенки на выражиние лица. А точнее, убрала старые — насторожинность, подозрительность, усталость. Да и что говорить, если с порога он завел речь не о работе и чеченских делах, а о себе! Это ли не показатель благополучия?

"Я тоже так хочу",— неожиданно признался себе Вениамин Витальевич, хотя предложи хозяин перейти к нему на работу сейчас, наверняка бы задергался:

еще труднее, чем от денег, оторваться от власти. А Вениамин Витальевич находился с ней рядом... Да и не предложат ему ничего. Боссу важнее держать заполненной своим человеком клеточьку около администрации Президента.

— Итак, ты мне принес новые известия. И, судя по настроению, неплохие,— перешел все же к делу хозяин.

— Да. По крайней мере хоть какая-то определенность по "Кобре". Из группы осталось два человека — сам Заремба и пограничник капитан Туманов.

Владелец встрепенулся, попытался даже вытянуть шею — настолько важным оказалось сообщение:

— Откуда сведения?

— Они вышли на блокпост. Начальник принял радиограмму об их задержании позже, когда они сами захватили у него заложников.

— Заложникаф? Они применили оружие?