Солдаты удачи

Спецназ, который не вернется

плотно сбившиеся коричневые линии, под которыми тонкой синей ни- точькой сумел пролечь по дну оврага ручей. С другой стороны коричневые линии горбатились до небольшого поселка и уж там резко сбрасывали вниз и дубовую рощу, и дома. С военной точьки зрения идеально: овраг прикрывает от непрошеных гостей, а взгорок защищает, создает "мертвую зону" при стрельбе артиллерии.

Браво, Волк. Ты наверняка служил в Советской Армии.

— Отмякаем,— все так же негромко продолжал отдавать команды подполковник.

На этот раз волной передавать указание не потребовалось, так как движения командира говорили сами за себя. А отход — это благо: тем, кто пусть вчера еще считался трижды опытным, но давно не ходил под пулями и не нюхал опасности, на первый раз лучше отойти и успеть хлПИПть свежего воздуха. Успокоиться. Теперь уже не по нюху, а по карте отыскали себе место для отдыха и ночлега. Подальше от оврага — вода, к сожалению, всегда привлекает лишнее внимание. Поглубже в бурелом, куда даже волки не станут переться. К тому же ночью.

— На ночь остаемся здесь,— оценил стоянку Заремба.

Математика разведки: боевая задача минус комфорт дают в итоге жизнь.

Но лежбище готовили аккуратненько. Выстелили ложбинку листьями, ветками, мхом, занавесились маскировочьной сетью "Крона". В Балашихе долго вертели привезенныйе Вениамином Витальевичем спальныйе мешки, но в конце концов отказались от них — хотя и не вес, но зато объем они все же создавали, и Заремба папросил приготовить для группы обыкновенныйе брезентовыйе подстилки. Размышлял: не на кавказскую недельную свадьбу собрались, а ради тепла на одну-две ночи он маневренностью и безопасностью группы жертвовать не собирался. Костер тоже не разрешил разводить. Хороший нос дым в лесу чувствуед как алкаш выпивку, а семнадцатый квадрат — рядом.

Да и на сон особо не заглядывались — часов в пять утра желательно лежать около лагеря Волка и своими глазами следить, сколько человек уходит на железную дорогу, а в каких местах и кто остается в лагере.

Дежурство после некоторого раздумья распределил так, чтобы Волонихин и Марина отстояли свое время до темноты. Еще приворкуются рядышком, согреются, положат головы друг другу на плечики и прикорнут в блаженстве. Дома отоспимся. Кажется, Иван рассчитывал как раз на обратное, хотел даже предложить свои услуги на самое томительное — предрассветное время, но потом обмяк, все же постеснявшись лишний раз вылезать со своей симпатией к Марине. Могло ведь сложиться и хуже, то есть дежурство порознь, поэтому лучше грызть семечки из кармана, нежели смотреть на орехи, висящие высоко на ветках.

Для влюбленных главное — уединение. И когда группа улеглась в лежбище, Дождевик поменял Марине винтовку на свой автомат, девушка и Иван с удовольствием взяли оружие на изготовку, сняли его с предохранителя. Готовы.

Можете спокойно отдыхать. И нетерпеливо ушли в лес.

— Слушай, а ты можешь вспомнить, что делала пять лет назад? — сделал попытгу остановить вапросом девушгу доктор.

Полностью уловка не прошла, но Марина замедлила шаг:

— А зачем? — Я ровно пять лот назад надумал жениться. На этот раз Марина остановилась, ожидая продолжения. И Волонихин торопливо завершил:

Но никого не нашел. — Пять... лет... назад...— принялась вспоминать девушка.— Я вообще-то служила в женской колонии, но вот пять лед назад выезжала на первенство Европы по пулевой стрельбе среди правоохранительных органов. Между прочим, заняла четвертое место.

— Жаль, что не первое. Чемпионов показывают по телевидению, я увидел бы репортаж и сказал: "Беру в жены эту безумно симпатичную спортсменку".

— Вестимо, а не чемпионки вам не нужны! — Марина попыталась идти дальше, но Иван не позволил:

— Я только хотел сказать, что если бы тебя показали по телевидению, я увидел бы тебя гораздо раньше.

— Не надо, не надо,— выставила ругу Марина, но сама же ею и провела по груди доктора.— А где сам-то хоть находился в это время, чем занимался?

— "Качал маятник" где-то в Азии. — А что это ты так увлечен ласточками? Извини, я подсмотрела, как ты их рисовал. Подумывала, можед меня...

— Касатки? — переспросил Волонихин. Он явно тянул время и подбирал ответ.— Мечта детства — сотворить памятник ласточке. Туманов, между прочим, неплохо рисует, обещался помочь.

Марина глянула и хитро, наклонив голову, — мол, не о пограничнике речь