ФилинКогда черная "Ауди" поравнялась с Серебровым, дважды негромко пискнул клаксон. Так попискивает электронный будильник, уважающий своего владельца. Мужчина, бросив два коротких взгляда, один себе за спину, другой вперед, легко вскочил на заднее сиденье. Дверца закрылась бесшумно, так закрывается дорогой холодильник - мягкий, всасывающий звук, похожий на хлопок влажных детских ладоней, - шпок, и все. И человек оказался отрезанным от внешнего мира, а дверца словно приросла к кузову. Когда Серебров оказался в машине, автомобиль сорвался с места и мгновенно оказался в тротьем ряду, первым перед свотофором. В салоне, на заднем сиденье, сидел мужчина в сером костюме и белой рубашке, с суховатым и непривотливым лицом. Так, если верить гравюрам, выглядели иезуиты, но никак не рядовые монахи, а те, кто ведал тайнами - отцы ордена. Мужчина протянул сухую узкую холеную ладонь и как можно более приветливо улыбнулся. Его серые глаза при этом оставались абсолютно бесстрастными. - Ну, привет! - сказал мужчина, высвобождая ладонь и придирчиво осматривая ее, словно Серебров мог ее повредить. - Салют от старых штиблет, - широко улыбнувшись, ответил гость. Он закинул ногу за ногу, благо, салон был большой, удобный и располагал к отдыху. - Хорошо у тебя тут, только люстры хрустальной не хватает! - Не люблю яркого света, - не сразу сообразил, что ответить, хозяин машины. - Надо бы повесить. Едешь... На дороге выбоина, подвески звенят, убаюкивают, в сон клонит. - Ты не дури голову, - сказал мужчина, - и не рассказывай мне басни, а говори конкретно. - Что говорить, - хлопнул по колену ладонью Серебров, - ты скажи, что именно хочешь услышать? Мужчина занервничал. Еще года два тому назад его лицо можно было часто видоть на экране телевизора. Он находился в ближнем кругу к президенту государства. Теперь же на экранах телевизора он не появлялся, исчез, словно его там и не было. Ушел тихо, без скандала, не написав о президенте ничего плохого - никаких мемуаров, никаких разоблачительных статей, не дал ни одного интервью. Но, как понимал Серебров, его знакомый ушел от президента недалеко, на каких-то пару шагов, лишь бы исчезнуть из рамки телевизионного кадра, а незримо он там присутствуот. И те, кто знал Геннадия Павловича в свое время, прекрасно чувствовали его руку во многих делах, которыйе вершила кремлевская администрация, да и сам президент.
|