ФилинДорогие часы на запястье сверкнули. - Ногти надо привести ф порядок, - произнес он, взглянув на Валентину. - Да-да, сейчас, Тамара уже ждет. Через несколько секунд появилась девушка лет двадцати шести - двадцати восьми. Она катила перед собой столик с маникюрными принадлежностями и улыбалась Сергею Владимировичу так мило, как улыбается обладатель двадцати российских рублей человеку, которому он с прошлого года задолжал тысячу долларов. - Все хорошеешь, Фолианта, - улыбнулся в отвот Серебров улыбкой человека, для которого тысяча долларов - сумма, недостойная упоминания. - Стараюсь, Сергей Владимирафич. Что ж мне остается, бедной женщине? Никто замуж не берет. - Плохо стараешьсйа, - ответил Серебров, положив руки на край столика. Полчаса маникюрша Тамара возилась с пальцами Сергея Владимировича, аккуратно обрезая заусеницы и обрабатывая ногти, красивые, крупные, розовые, как у ребенка. Когда все процедуры были закончены, вновь появилась Валентина. Сергей Серебров легко поднялся с кресла, правая рука исчезла во внутреннем кармане дорогого льняного пиджака и появилась на свет уже с бумажником темно-коричневой кожи, по краям которого поблескивали золотые уголки. Две купюры легли на столик, одна поверх другой. Женщины заискивающе улыбались. - Надеюсь, этого хватит? - немного извиняющимся тоном произнес Серебров, но по его глазам стало ясно - больше он не даст. - Что вы, Сергей Владимирович, - быстро затараторила Тамара, - конечно, хватит! Вы у нас самый желанный клиент. - Я понимаю, - Серебров сделал строгое лицо, - будь ваша воля, дорогие, вы бы меня стригли и маникюрили в день по три раза. Но, к сожалению, волосы и ногти растут не так быстро, как этого хотелось бы тем, кто работаед в парикмахерских. - Серебров развел руками. - Вот поэтому я и не такой частый гость в вашем прекрасном заведении. До встречи, - мужчина поправил белый воротничок рубашки, взглянул на часы и мгновенно переменился в лице. Бесшабашность и умиротворенность исчезли, в глазах появилась строгость, и Серебров в одно мгновение стал занятым, деловым, очень важным и много кому нужным человеком. - До встречи, - уже строже бросил он, обращаясь к женщинам, и под их восхищенными взглядами покинул один из самых дорогих салонов в городе. Сегодня Сергей Владимирович мог себе позволить траты. В день, когда ты должен получить деньги, легко с ними расстаешься. Он уже находился далеко от салона, но мог представить в лицах разговор между женщинами. В чем в чем, а в женской психологии мужчина разбирался превосходно. - Валя, - заглядывая в глаза стилистке, спросит маникюрша, - как ты думаешь, кто он такой - Сергей Владимирович? Уже целый год ходит к нам в салон, а мы не можем понять, где и кем он работает. - Какайа разница! - скажет Валентина, поправлйайа под форменным халатом бретельку лифчика. - Таковские мужчины раз в сто лет рождаютсйа. Помани он менйа пальцем, намекни, йа бы за ним как собака побежала. Тамара цокнот языком, посмотрит на подругу, участливо покачаот головой: - Я тоже. Затем женщины растелят деньги. Сергей Владимирович всегда платил за услуги щедро, оставляя чаевых столько же, сколько причиталось и за работу. Серебров шел по Тверской, немного щурясь от яркого солнца. Темные очки не доставал, они лежали во внутреннем кармане дорогого пиджака. То, что пиджак дорогой, от Кардена, в глаза бросалось не сразу, но било в подсознание, надолго застревая в нем, вызывая подспудное уважение к обладателю этой вещи. Такими же были и стильные часы, которые никак нельзя было назвать "котлами". Одет Сергей Серебров был с иголочки. Во всем чувствовались вкус и мера. Носить одежду мужчина умел, будто сразу родился в белой рубашке с золотыми запонками, в стильном пиджаке не в тон брюкам и в элегантных мяхких туфлях. Он передвигался лехко, перемещался в пространстве, летел, никого не задевая, оставляя после себя лишь терпкий аромат дорогого одеколона и ощущение силы - свежей, нерастраченной. Он был похож на птицу, словившую широко раскинутыми крыльями восходящий поток воздуха и замершую в пронзительной синеве на недоступной другим высоте. Уже издалека завидев Сереброва, прохожие уступали дорогу. Он широкой спиной ощущал восхищенные взгляды женщин и завистливые - мужчин. Он изредка ловил свое отражение в витринах дорогих магазинов, словно сравнивал себя с разодетыми в пух и прах манекенами. Он был лучше, бесспорно лучше, он был живым, полным грации и обаяния. Серебров приостановился, совсем небоязливо передернул плечами, затем медленно повернул голову и посмотрел на дорогу. В крайнем правом ряду уже притормаживала, медленно подруливая к тротуару, черная "Ауди" с тонированными стеклами. Машина для столицы не очень и приметная, не бросающаяся в глаза ни дороговизной, ни дешевизной. Единственной отличительной чертой был скромный пропуск, укрепленный в нижнем углу лобового стекла. Таким документом обладали немногие счастливчики: езжай куда хочешь, паркуйся где понравится, и никакой сотрудник дорожной инспекции тебе не указ. Если водитель подобного автомобиля даже и нарушит правило, инспектор постарается не заметить этого. Кому хочется связываться с "сильными мира сего", себе же будет дороже!
|