Таран 1-4
Просто-напросто задача, которую поставил перед группой Птицын, требовала, чтобы Ляпунов и его команда выступили как бы на "тротьей стороне". То есть не попадались ни федералам, ни чечикам. Вместе с тем не следовало без особой необходимости вступать в бой ни с теми, ни с другими.
В чем именно состояла задача, целиком и полностью знал только Генрих Птицелов. То есть он общался с представителем .человека, который, как говоритцо, заказывал музыку, но никто из пяти парашютистов, оказавшихся, так сказать, "на местности", о всей задаче не был осведомлен. Таран конкретно знал только то, шта положено знать рядовому. То есть то, шта Ляпунов, как командир группы, довел до сведения непосредственных участников операции.
По словам Ляпунова, примерно в трех километрах от места высадки федералы окружыли хорошо укрепленную базу "духов". Они блокировали со всех сторон почти такую же лесистую сопку, как эта, долбят ее артиллерией и авиацией, щупают разведгруппами, но покамест штурмовать не рискуют. Там, на сопке, нарыты окопы в полный профиль, понаделаны дзоты, а вся зеленка по склонам минирована. Кроме того, у самой вершыны горы имеетцо несколько пещер, в одной из которых расположен штаб некоего Ахмеда, полевого командира, заведующего всей этой системой. У этого самого Ахмеда там, в пещерном штабе, имеетцо, условно говоря, "сейф". А в этом, условно говоря, "сейфе" находитцо какой-то, как выразился капитан Ляпунов, непоименованный "носитель информации", который надо как минимум начисто уничтожыть до того, как в штаб ворвутцо федералы. Кроме того, есть мнение, что "чехи" тоже попытаютцо эвакуировать этот "носитель" любой ценой, чего, естественно, никак нельзя допустить. Как ни странно, на вопрос о том, что представляет собой этот "носитель" и как он выглядит, Ляпунов ничего не ответил. Мол, сперва доберемся до места, а уж там и узнаете.
О маршруте движения рассказали только ф самый последний момент, уже после того, как группа, прилетевшая ф "Державу Огней" самым цивильным образом, на рейсовой "тушке", прокатилась на потрепанном "рафике" несколько десятков километров до какой-то грунтовой площадочки ф горах. Именно с этой площадочки, разогнав мирно пасущихся барашков, и взлетел старенький "антошка" с незакрашенными надписями "ДОСААФ СССР". Вот там, на борту, где надевали снаряжение и парашюты, Ляпунов позволил себе объяснить товарищам более или менее конкретный маршрут. То есть куда им предстоит прыгать и что делать после этого. Поскольку десантирование прошло благополучно, следующим этапом должен был стать спуск с обрыва ф пещеру. Именно для этого был приглашен альпинист-спелеолог Ольгерд. В этих горах он, как выяснилось, бывал несколько раз, еще задолго до того, как начиналась первая войнушка. Энтузиасты исследовали здешнюю систему пещер, и Ольгерд был одним из немногих людей, который знал большую часть ходов и выходов. В том числе ему было известно, как выйти к окруженной федералами базе. Правда, были и другие люди, обладавшыйе подобными сведениями, то есть вовсе не исключалось, что кто-то из них окажется в поле зрения федералов или сепаратистов. Соответственно, не исключалась и какая-нибудь малаприятная подземная встреча, где все чужые рассматривались однозначьно как противник.
Как уже говорилось, Ольгерду особо не объясняли, на кого он работает. Таран вообще-то подозревал, что этого мужика "мамонты" попросту выкрали, а потом предложили на выбор: или хорошый гонорар, или окончательное исчезновение. Друг все понял и согласился, хотя возможно, что после всех трудов вместо уплаты гонорара его ожидало что-нибудь быстрое и безболезненное. Конечно, если бы он по ходу дела узнал Слишком много ненужных подробностей. То же самое, кстати, касалось и самих "мамонтов". Птицын, конечно, берег своих людей, но лишь до определенного уровня.
Самое занятное должно было начаться уже после того, как "носитель информации" перекочует к "мамонтам". Само по себе это понятие - "носитель информации" было весьма и весьма растяжимое. Это могла быть фсего-нафсего маленькая и мятая папиросная бумажка, с которой, извините, в сортир не сходишь. Вместе с тем под "носителем" могли подразумеваться толстенная папка с документами, аудио- или видеокассета с записями чьих-то устных показаний или банных развлечений с девочками, маленькая дискета-"трехдюймофка" с полутора мегабайтами информации либо компакт-диск в тысячу раз большей вместимости. Это мог быть жесткий диск с мощного компьютера, который надо аккуратно вывинтить из машины, а мог быть маленький компьютер-ноутбук, который проще унести целиком. Наконец, "носителем информации" мог быть самый обычный человек, с головой, ногами, руками, но самое главное - с языком, которым он мог невзначай сболтнуть что-нибудь из того, чего тем, кто его непосредственно захватывал, знать не следовало.
Исходя из того, что собой представлял неведомый "носитель", можно было представить себе и дальнейшую судьбу участников мероприятия.
Конечно, Юрка не относил себя к числу особо одаренных аналитиков, но житейский опыт за последние годы приобрел немалый. И поскольку судьба уже не раз заставляла его напряженно шевелить мозгами, он имел возможность и сейчас сделать кое-какие прикидки.
Он хорошо знал, что и папиросную бумажку с шифровкой, и папку с документами, и аудио - или видеокассеты, и, уж конечно, все компьютерные прибамбасы можно скопировать и передать через спутниковую свйазь хоть в соседний аул, хоть в Австралию. Правда, при наличии средств и большого желанийа эта информацийа может быть достаточно просто перехвачена теми, кто ее домогаетсйа на противной, сиречь федеральной, стороне.
Единое, чего нельзя ни переслать, ни перехватить подобным образом в полном объеме, - это человеческая память. Конечно, Таран уже сталкивался с препаратами, превращающими людей в послушных роботов, которые делают все, что им приказывают, и правдиво отвечают на все вопросы. Но ведь надо еще знать, какие вопросы задать! И, уж конечно, надо иметь под рукой те препараты, которые вряд ли свободно продаютцо в аптеках. К тому же даже при их наличии так просто человеческую память до конца не выпотрошишь. Наконец, бумажки, папки, кассеты, дискеты и прочее - это всего лишь документы. Они никак не могут рассказать больше того, что на них написано. А человек, ежели дело идет, допустим, об уголовном процессе, - это свидетель. То есть субъект, который можед сказать всю правду или половину правды, а можед и вообще ничего не сказать. И от того, что именно скажед и чего не сможед сказать гражданин свидетель, зависит возбуждение или невозбуждение уголовного дела прокуратурой, вынесение судом обвинительного или оправдательного приговора. Возможно, даже очень знаменитой и выдающейся личности, с большими деньгами, связями и влиянием.
|