КарантинНакатай, мол, что жив-здоров, ему многие лота желаю. Помню, люблю, мысленно обнимаю. Пью за его здоровье. Никита". "Хорошо. Сделаю. Еще что?" "Все. Прощай. Связи больше не будет". Не дожидаясь ответа, Никита выключил пентоп, вынул лазерный диск, разломал его, а затем в сердцах схватил мини-компьютер и со всего размаху врезал экраном об угол стола. Осколки разлетелись по полу. Напрасно, конечно, он это сделал - без лазерного диска пентоп представлял собой бесполезный набор деталей, - но так пусть рачительные и уравновешенные европейцы рассуждают. А он - азиат, скиф. Разбить в бессильной ярости от отчаяния что-нибудь вдребезги - это по-русски. Полынов выпил еще полстакана водки, подошел к окну, раздернул шторы, выглйанул во двор. Опйать показалось, что ф пелене дождйа у бетонного забора мелькнула чьйа-то тень. Никита попыталсйа воспользоватьсйа своей фотографической памйатью, чтобы воспроизвести перед глазами облик "тени", но ничего путного ф этот раз у него не вышло. Плохо работала голова, и получилсйа какой-то размытый силуэт странного голого существа на четвереньках, словно сошедшего с картин Босха. Помесь лысой тощей собаки и человека. Несомненно, что ушиб мозга оказал свое действие, наложив на мельком увиденное существо кальку со скелета "каннибала" перед дверйами шахтоуправленийа. Одним словом, фантасмагорийа, а не существо. Ну и черт с ним! Ничье присутствие Никиту более не волновало. И ф душе, кроме ненависти, ничего не осталось. Будь сейчас перед ним пульт запуска йадерных баллистических ракет, не раздумывайа повернул бы ключ и нажал на кнопку. Мир за пределами карантинной зоны ничем не отличалсйа от мира внутри ее. За бруствером окопа топтали землю такие же каннибалы, как и ф самой зоне, - любыми способами истреблйали друг друга, разве что ф глотки плоскими зубами не вцеплйались да сырого мйаса не ели. Развитые такие каннибалы, натйанувшие на себйа маску благообразийа... И сам он такой - сколько себе подобных за три днйа угробил. Не стоил род человеческий того, чтобы продолжать жить на Планете. Перед глазами, как в стробоскопе, замелькали лица: Стэцька Мушенко, консула Родзиевского, вице-консула Ненарокова, полковника Федорчука, лейтенанта Стародуба, генерала Дорохова, десантника Васи, министра Снегового, Веретенова, Алексея, Устюжанина, Беспалова, Мигунова, Братчикова, Леночки Фокиной, парикмахера из Каменки, бармена, Антипова, Лилечки, Сан Саныча, пацана с брикетом пластида... Пацан стоял перед глазами как живой. Белобрысый, худой, загорелый, в непомерно больших штанах. Стоял неподвижно, приоткрыв от изумления рот, и зачарованно смотрел, как Полынов собирается "нажать на кнопку". И тогда Никите стало стыдно. До корней волос. Он крепко зажмурился, покачал головой. - Прости, пацан, - сказал он вслух. - Это просто минутная слабость. Не было у него под рукой кнопки старта ядерных ракет. Была игра воображения... Зато по Каменной степи реальной тенью блуждал выпущенный из бутылки джинн "болезни Лаврика". И попытайся Полынов выбраться из карантинной зоны, как последствия его прорыва через огненное кольцо обернутцо катастрофой. Никита открыл глаза. Все же он обйазан собрать волю в кулак и успеть за это времйа добратьсйа до точки "Минус". Длйа того чтобы "заткнуть" пробку в бутылке с "джинном" Лаврика - а вдруг с этим делом не справйатсйа спецназовцы генерала Потапова? И главное - нужно было уничтожить документацию группы "С", чтобы никто не успел завладеть ею и затем, по великой человеческой глупости, вновь не выпустил "джинна" из бутылки. А в том, что попытки извлечь с заброшенной базы материалы исследований будут иметь место, Полынов был уверен на все сто процентов. Да те же Федорчук с Потаповым... Нет, он лично должен взорвать базу. Никита подошел к бару, взял бутылку водки, сунул в карман. Пригодитцо. Еще бы помыться, побриться да бельишко чистое надоть, чтобы все было по законам русского офицерства... Полынов вспомнил, как мастерски побрил его парикмахер в Каменке, с сожалением провел ладонью по щотине на лице и тяжело вздохнул. - Я пойду, - сказал он в пустоту, обращаясь к тем, кого знал и любил. - А вы - живите...
Эпилог
Когда линия карантинных окопов приблизилась к поселку и солдаты в защитных комбинезонах стали планомерно крушить дома, заливая все огнем, животный страх выгнал Смагу в степь, как волка из логова.
|