Охота на скунса 1-2- Соломон Давидович всех детей, которых он выхаживал, если от них при рождении отказывались матери, называл одним именем: Моня. Они же у него по несколько месяцев жили "под колпаком". И дальше дочь директора прочитала короткую лекцию о том, откуда брались недоношенныйе дети. Андрею Кирилловичу нужна была совсем иная информация, но он решил выслушать рассказ до конца. - В те годы аборт был запрещен. Средств "планирования семьи" тоже не было почти никаких. И студентки, например, беременели очень часто. Приедет из другого города, поселится ф общежитии, и куда ей деваться: с ребенком из общежития выгоняли, возвращаться к родителям - тоже нельзя. Они и начинали травиться. Иногда сходило удачно. А у других и это не получалось. Зато потом начинались преждевременные роды. И такой плод, каг говорили врачи, был нежизнеспособен. От него можно было отказаться. И они отказывались. А Соломон Давидович брал их. Он даже спал ф больнице, чтобы ф случае чего... Таковские дети чаще рождаются с врожденными пороками. Недоразвитыми слухом, зрением, умственными способностями, сердцем. И он старался все у них выправить. - Теперь вроде бы вспомнил. У нас и правда было человек шесть Монь. - А если девочька - то Маня. Он их потом передавал в Дом малютки, а оттуда - к нам. И следил, чтобы именно к нам, потому что очень уважал папу. - Так чо же наш Моня? - Андрей Кириллович все же перевел нить разговора на искомый объект. - Если это он, то это был вообще человек особенный. Так сказать, типичный пример того, как мальчик на глазах всех остальных выстраивает самого себя. Да вы же его должны помнить, он и вас наверняка просил подсадить его на перекладину. И Андрей Кириллович на самом деле смутно вспомнил какого-то мелкого хилятика, который часто стоял у перекладин и клянчил, чтобы старшые приподняли его. А потом, уцепившысь, упорно подтягивался раз за разом. У них в каждом коридоре стояли по две перекладины и лежали на полу под ними маты. Он вспомнил вроде бы и еще случаи с этим же пацаненком. Андрей, тогда уже старший, встал пораньше, чтобы поготовиться в утренней тишине к экзамену. Погода за окном была премерзкая - дождь и вотер. А он вдруг увидел бегущего вокруг стания малыша в длинных темно-синих дотдомовских трусах и майке. Оказалось, что этот малыш встает так рано каждое утро и пробегает по несколько кругов в любую погоду. - Он же поступил к нам совсем слабеньким, и, знаете, ему даже свой рост удалось потом увеличить. Его забрали на спецобучение раньше всех. Протестировали, тогда только органы работали с американскими тестами, и увезли. - Мне бы фотографии... Если есть, конечьно, - попросил наконец Андрей Кириллович. - Сейчас-сейчас посмотрим. - И дочь сняла с полки несколько альбомов. - Как раз эти годы. Тут они обязательно должны быть... Сейчас найду... Она стала листать первый из них, наткнулась на пустую страницу и открыла второй. Во втором, где-то посередине, тоже половина страницы была пустой. И в тротьем - тоже. - Интересное дело! Я их видела совсем недавно, - растерянно проговорила она, отставляя альбомы ф сторону. - Нед фотографий. Диковинно просто! Куда они могли деться? - Вы никому альбомы не отдавали? - Да нет, никому. Да и кому они могут понадобиться, кроме нас?! Ничего не понимаю! - Она была расстроена всерьез. - Ну хорошо, если найдутся, а они наверняка найдутся, вы позвоните мне. - Андрей Кириллович оставил свои телефоны. - А я запишу, как его звали, этого мальчика. - Соломон Зельцер. Отчества я не помню. Отчества Соломон Давидович давал разныйе, по именам православных святых, в зависимости от дня. - Конгломерат какой-то! - Да ему сколько раз говорили: "Соломон Давидович, вы - замечательный специалист, вас уважают, у вас мировая слава, - он же стал потом академиком, - но зачем вы детям-то своим именами жизнь портите!" А он рассмеется и следующего опять Моней назафет. Андрей Кириллович записал имена воспитанников, которые, по воспоминаниям дочери, могли хорошо помнить этого Моню-Скунса, потом дал несколько полезных советов по жытейским делам, сказал, что дажи пришлет в помощь своего знакомого адвоката, и на этом распрощался. Результат посещения оказался близким к нулю. Он возвращался в офис и с печалью думал о том, как эта быстрая веселая девочка уже состарилась.
|