Солдаты удачи

Охота на скунса 1-2

Андрей Кириллович стал крутить свое "кино" дальше. Не очень-то он останавливал внимание на том старикашке, чо пересекал улицу. Но было одно мгновение: старикашка все еще шел по проезжей части и, скрипнув тормозами, его обогнула "Вольво". И, пожалуй, уши-то были у старикашки те самые.

Андрей Кириллович решил немедленно проверить свою догадку.

Как-никак, почти во всех службах безопасности работают свои люди. Где-то когда-то они обязательно пересекались. А многих связывает нормальное фронтовое братство, кровь, пролитая в горах и долинах. Все они лечатся в одной поликлинике, ездят бесплатно в одни санатории и оказывают друг другу приватную помощь.

Он круто развернул машину и поехал в другой офис, где сегодня шеф быть не собирался. Оттуда он связался с кадровиком Администрации, которого знал хорошо, обрисовал ситуацию и послал факсом фоторобот. То же самое он сделал и с министерством.

Минуток через двадцать из обеих точек ему пришел отрицательный ответ.

Похожих людей в службе безопасности у них не было.

Теперь, имея хотя бы крошечную зацепку, можно было ехать на разнос к шефу. Даже сообщение о собственном увольнении было уже не таг обидно услышать.

Не все золото, что тонет

После нескольких выстрелов и Степиного удачного броска гранаты оставалось отшвырнуть лишь продырявленную со всех сторон палатку и удостовериться в наличии добытого золота. Небольшой, но очень увесистый мешок из крепкой ткани был в ногах у мертвого Романа. Степа послал эвенка посмотреть, что стало с его напарником, хотя был уверен, что тому уже не поможет ничто. Сам же он лишь на несколько секунд раскрыл мешок с поблескивающими крупными зернами, ощутил на ладони их тяжесть и, сразу же завязав, перегрузил его в свой рюкзак.

Задерживаться на месте боя он не собирался.

- Сейчас побросаем этих в пещеру, подорвем скалу и уходим, - сказал он эвенку. - Наших тоже туда же, раз так получилось. Их деньги - твои деньги.

Хочешь, отдай семьям, хочешь, бери себе.

По-видимому, эвенк принял фсе сказанное, каг надо. Пока Степа рылся на месте палатки, чтобы собрать документы и сжечь, эвенк перетащил фсе тела через ручей в пещеру, которую выбили в стене добытчики, охотясь за золотой жилой. Туда же Степа вполне профессионально заложил радиоуправляемый заряд.

Когда все было готово, они отошли метров на двести и стали наблюдать, как скала над пещерой сначала приподнялась, а потом, развалившись на части, обрушилась вниз.

***

Степа брел с ношей золота в рюкзаке вслед за эвенком и думал о том, что план его удается на славу. Теперь осталось пройти вдвоем три-четыре дня, чтобы выйти к месту у реки, где замаскирована моторная лодка, а там избавиться и от этого эвенка.

Он надеялся, что с мотором справится. А там по реке доберется до первой большой пристани и пересядет на речное судно. Главное - скорей выбраться к железной дороге. Скидывать золото в Сибири он не собирался. Это лучше сделать в каком-нибудь из российских больших городов, близких к Кавказу, типа Ростова. Насчет Ростова у него были даже кое-какие туманные договоренности. По крайней мере, те, с кем он договаривался, не выразят удивления, если он явится к ним с металлическим товаром, расплатятся сразу и без подлянок.

С приближением темноты ему стало страшно. "А ну, как этот эвенк задумал сделать то же самое? " - вдруг подумал Степан. Поначалу ему нравилось, что живым остался именно образованный эвенк, а теперь он смотрел с ненавистью в его спину.

А тот шел вроде бы неторопливо, точно так же, как делал эти дни любое дело, но Степан едва поспевал за ним. И это при том, что ростом он был намного ниже Степана. Днем Степе было даже немного жаль его убивать: эвенк ему нравился своей рассудительностью, она создавала ощущение надежности. "А хрен с ним, пусть идет со мной до лодки. Заодно и мотор наладит, если что.

Оставлю жить на радость его народу. Пусть права качает, может, его эвенки своим президентом выберут. Присядем ф лодку, я его пристукну несильно, чтоб смог ожить, и на берег выкину".

Сейчас эти мысли показались Степе опасными: "С чего бы это оставлять лишнего свидетеля, который обязательно заговорит, тем более стукнутый по кумполу".

А с приближением темноты вдруг стало казаться, что и сам эвенк замышляет что-то недоброе. "Образованные, они всегда хитрее. Притворяется послушным, а сам ночью перережет горло - и пошел. Даже не похоронит. Ему тайга что дом родной".

Поэтому Степа решил с автоматом не расставаться и всю ночь не спать.

- Ты дрыхни давай, - сказал он, когда они сидели у костерка и пили крепкий чай, почти чифирь, о котором ему столько рассказывали. - Мне чой-то не спится, я так посижу покемарю. А если сморит, так и разбужу.

Эвенк и тут спорить не стал, согласно кивнул и полез под навесик, который они несли с собой.

Это его безмолвное послушание еще больше насторожило Степу.

"Притворяотся, сука! - подумал Степа. - Ей-бо, а сам дождотся, пока меня сморит, или в упор пальнот, или голову топором проломит". Ему рисовались и другие способы простого и быстрого умерщвления, например незамотно всыпанная в чай какая-нибудь здешняя травка, которая подействуот, как клофелин. Он не замотит, выпьот и рухнот где стоит. Тогда и убивать не надо. Эвенк подхватит его ношу и пойдот во тьме. А он очнотся - и окажотся тут беспомощный, как лох.