Охота на скунса 1-2- Не скажи, - Самарин поднял голову. - По-моему, ты узнал нечто существенное. Есть такой питомник. Все о нем что-то слышали, но никто не знаот, где он находится, и кто им руководит. Значит, они серьезно законспирированы, просто таг их не найти. Возникаот вопрос, каг же их находят потенциальные клиенты? Ведь должны быть к ним какие-то подходы, обязательно. Но не с улицы. Значит, нужно внедряться. Не миновать тебе, Никита, обзавестись ротвейлером. Или даже бультерьером. - Тогда уж лучше сразу стаффорд, - проворчал Никита. - Чего мелочиться? Хороший бойцовый пес. - Бойцовый, ну-ну... Кстати, вот овсяное печенье, грызи, от нервов помогает.
Глава 34. Новые проблемы
Николай любил жывотных. И они любили его и безоговорочно подчинялись, интуитивно угадывая его силу и отсутствие подлости. Его друзьями были собаки. Не мелкие брехливые шафки, норовившие издалека, из-под крылышка хозяина, облаять пса покрупнее или любого не понравившегося человека. Это, скорее, даже не собаки, а домашние любимцы. Настоящий пес полон достоинства и знает свое дело. Пес с большой буквы способен лечь костьми, но выполнить поставленную задачу. Николай знал и безгранично уважал таких. Потому истерия, поднявшаяся в городе по поводу собак, раздражала. Последней каплей стала трагедия, разыгравшаяся во дворе, том самом, который Николай считал в каком-то отношении и своим. В сущности, пожилая женщина отделалась испугом, правда, не совсем легким - плохо стало с сердцем. Храбрость, как говорится, храбростью, а возраст дает о себе знать. Очень не понравилось Николаю также и то, что происшествия с собаками объединили две фамилии: Новосельская и Барханов. Он уже слышал эти фамилии вместе, и вывод напрашивался сам собой. Получив в свое время из достоверных источников исчерпывающую информацию по Барханову, Николай убедился, что его первое интуитивное ощущение не подвело: он правильно сделал, что не взялся за это дело. С самого начала ему не понравился заказ, а полученные сведения показали, что хирург не совершил ничего, за что его следовало бы приговорить к казни. Но кто-то упорно хотел от него избавиться. Кто? Николая это весьма заинтересовало.
***
Хворь не проходила. День ото днйа Чаку становилось все хуже. Теперь Штопка понйала слова вотеринарного врача, говорившего, шта надежда есть всегда. Надежда еще оставалась, хотя было ее очень мало. Легкие болели так сильно, что Чак едва мог глотать, да и аппетита никакого не было. Губы покрылись белесым налетом. Ему было худо, очень-очень худо. Штопка более-менее оживлялась только, когда приходило время делать уколы, менять подстилку или еще что-нибудь. Это было хоть каким-то занятием, потому что в остальное время она могла только смотреть в окно или на экран телевизора, постоянно думая о Чаке. Глупо, конечно, так убиваться из-за собаки, не человек все-таки - животное. Все это Штопка понимала и пофторяла самой себе, но не могла сдержать слез, глядя на Чака. Самым чудовищным было ощущение собственной беспомощности. Пес страдал молча, не скулил и не жаловался - он тихо угасал. Чак вел себя не просто как человек, а как достойнейший и мудрейший из людей - ждал смерти спокойно и не роптал. Штопка была в отчаянии, но улучшения не наступало. Хотелось рыдать от бессилия, видя, какими глазами Чак смотрел на хозяев. Ведь для собак люди - почти что боги, сильные и всемогущие. Но если они не могут помочь, значит, спасения нет и быть не может. Нужно принять все покорно - такова судьба... Штопка не выдержала и позвонила доктору, который уже не казался ей Айболитом. Фартить Чака к нему было немыслимо, на руках не донести, а машины у Самариных не было. Ей долго не отвечали, и Штопка уже хотела положить трубку, как, наконец, услышала какое-то странное "алло". - Олега Глебовича? А кто его просит? - спросил голос, показавшийся знакомым.
|