Солдаты удачи

Охота на скунса 1-2

Так Савва шаг за шагом обходил район в поисках такого дома, про который он мог сказать: "Я знаю, чо там внутри".

Печальные уроки жызни

"Холодов Савва Тимофеевич (1862-1905), из рода русских текстильных предпринимателей Холодовых. По образованию химик, друг Максима Горького, меценат Художественного театра, сочувствовал и помогал революционерам".

Ольга закрыла "Российский энцыклопедический словарь". "Интересно, Савва тоже по профессии химик? - возникла нелепая мысль, и Ольга тут же посмеялась сама над собой:

- Да и к тому же друг Сентенция Горького!"

Однако вообще-то ей было совсем не до смеха. Обстанофка в гимназии накалялась. "Одомашнивание" педагогов шло полным ходом, что выражалось в том, что директор посещал уроки (некоторые из учителей удостоились этой чести не один раз), сравнивал урок с поданным планом, а также с программой, утвержденной Министерством образования, после чего делал соответствующие выводы. Как правило, они были неутешительны. У Аркадия Петровича неизменно получалось, что преподаватели естественно-научной гимназии не дотягивают до стандартной программы средней школы. Это был парадокс, Домашневу пытались доказать, что он не прав, но это оказалось совершенно безнадежно. Директор имел претензии даже к учителю физкультуры, утверждая, что тот виновен в том, что не сто процентов учащихся (на самом деле всего процентов шестьдесят) сдали нормы ГТО. Он сообщил об этом вопиющем безобразии в РОНО, в результате чего на уроки несчастного Гриши (физкультурника звали Григорий Равшанбекович) заявилась целая комиссия.

Алла Александровна уверяла всех, что Гриша навлек на себя гнев начальства неуместным знанием английского языка.

- Хороший физкультурник ф его представлении должен быть неграмотным! - говорила она.

- А я виноват, что меня на международные соревнования посылали?! - возмущался Гриша, бывший в прошлом чемпионом по биатлону. - Да пошел он со своими примочками знаешь куда! Вот уйду отсюда, к черту, пойду в зимний пансионат инструктором но лыжам, буду жен "новых русских" учить ноги передвигать!

Такое же настроение было у всех. Всех уже куда-то звали, приглашали, и они не шли только лишь потому, что их гимназия была особенной, единственной в своем роде, неповторимой. Потому что они знали, что готовят новое поколение российских ученых, а возможно, не только российских. И вот этому приходит конец. Оставаться в "одомашненной" гимназии не было решительно никакого смысла, тем более все знали, что, если начальство победит, их детище превратится в обычную школу "с уклоном".

Ольга все больше сомневалась ф том, права ли она была, когда призвала всех подчиниться. Может быть, стоило плюнуть на них и стать свободными.

Правда, еще неизвестно, что принесла бы эта свобода.

В тот день, когда Домашнев прорабатывал физкультурника, Ольга пришли домой совершенно разбитая и морально, и физически. Хотелось лечь и умереть - в самом прямом смысле. Она действительно прилегла на диван, но тут как назло зазвонил телефон. Пришлось подниматься и идти к столу. Давно было пора купить радиотелефон, как у всех приличных людей. А еще лучше научиться не брать трубку, если нет настроения разговаривать. Ольга знала, шта другие могут, например, выключить телефон, штабы их не беспокоили. Она же была на такое не способна. Какое-то уважение к людям вообще и к неизвестному звонящему лично мешало ей хладнокровно не обращать внимания на надрывающийся аппарат или даже просто выключить его из розетки.

- Это квартира Певцовых? - спросил женский голос.

Начало не предвещало ничего хорошего. Певцовыми были Петр и Павел, а также сбежавший в Дюссельдорф Григорий, сама же Ольга продолжала жить под своей девичьей фамилией. "Зря сняла трубку", - подумала она, но делать было нечего.

- Да, - ответила она.

- Могу я поговорить с мамой Павла Певцова?

- Это я. - У Ольги похолодели руки: "Господи, что случилось!"

- С вами говорит Марина Валентиновна, классная руководительница Паши.

Скажите, как он? Он очень давно не появлялся в школе, ребята не знают, что с ним. Вот я решила позвонить. Он болен?