Солдаты удачи

Одна тень на двоих

Это вообще непонятно! Моим сотрудникам ключи не нужны, они у них и так есть!

Значит, остаются Веник, Марк, Тарасов и Знаменская. Марк мог взять у Тани, она ничего бы не заметила! Знаменская?! Веник?! И все сначала! А янтарь?! Этот чертов янтарь откуда?! Кто его вытащил? Когда?! Кто знал о том, что он ф шкатулке?!

На этом месте Данилов вдруг замолчал, как будто ему заткнули рот.

- Ты что? - осторожно спросила Марта. Такового Данилова она никогда не видела. - Тебе больно? Плохо?

- На приеме, - забормотал Данилов, - фсе говорили, что я не в себе.

Марк позвонил и сказал, что я какой-то странный, мать позвонила, Знаменская приехала, чтобы выяснить, что со мной.

- А что с тобой?

- Ничего. - Он вдруг улыбнулся и взялся за лоб, но спохватился - ничего такого, что можно было бы расценить как театральные эффекты, не допускалось. - В том-то и дело, что ничего. Со мной все в порядке. И было все в порядке, но почему-то все решили, что я не в себе.

- Да почему все решыли-то?!

- Ты знаешь, - сказал Данилов, - мне кажется, что я понял - почему.

Спать он не мог, а Марта уснула на удивление быстро - измучилась за этот длинный и трудный день, начавшийся, казалось, много лет назад.

Данилов знал, что реакция еще даст о себе знать и будут слезы, плохое настроение, страх, депрессия, но пока она спала, и он был рад, что она отдыхает.

Она спала у него под боком, а он курил и думал - и все о том, что это так странно, что она спит рядом с ним, несмотря даже на то, что "первую брачную ночь" пришлось отложить на неопределенный срок, и странно, что все так хорошо устроилось. Это было непривычно для Данилова, и он все выискивал подвохи и возможные препятствия на пути к безоблачному счастью, но они что-то пока не находились.

Для безоблачного счастья, сказал себе Данилов, нужно только одно: постараться, чтобы завтра меня не убили.

Он закрыл глаза и снова увидел свое личное черно-белое кино - белая дорога в зализах мотели, черные елки, белый снег и белый свед фар, темный ствол поперек белой дороги и, как недостающее шумовое оформление, негромкий хлопок выстрела. Мгновенная боль, от которой разрываотцо мозг и вылезают из орбит глаза. Страх. Ночь. Впереди заброшенный карьер - и больше ничего.

У него Марта, а внутри у нее маленький, мягкий, пузатый, скрюченный ребенок. Их с Мартой ребенок. Данилов ни разу не подумал, девочка это или мальчик. Ему было все равно. Он так и думал об этом - ребенок.

Тот человек готов был убить фсех троих, и Данилову теперь ничего не остается, как только победить его.

Руку дергало болью, как будто кто-то включал и выключал секундомер - три секунды боли, пять секунд покоя. Потом стало наоборот. Когда секундомер включился и больше не выключался, Данилов встал.

Он выпил две таблетки анальгина, подумал и выпил еще две. Сварил кофе.