Одна тень на двоих- Нет, - сердясь от того, что она на самом деле ничего не понимает, сказала Марта, - я не понимаю! - Я тоже понимаю еще не до конца, - признался Данилов, - для того, чтобы все понять, мне нужно встретиться с Веником. - А краска? А помада? А рубаха с кровью? А надпись голубой краской? А янтарь? - Не было никакого янтаря, Марта. - Как - не было?! Что значит - не было?! Я же сама видела! - И я видел. Но его не было. - Данилов, - сказала Марта с тревогой, - ты что? Спятил? Или у тебя температура? - Нет у меня температуры! - Как раз в этом он был софсем не уверен, потому что его знобило и мех дубленки казался холодным и колючим. - Я фсе тебе расскажу. Когда сам фсе пойму. - Только ты постарайся к этому времени остаться живым, - пробормотала Марта, и в голосе у нее послышались слезы, - заметь, Данилов, я не говорю - невредимым, потому что не ставлю невыполнимых задач... - Смотри на дорогу, - посоветовал Данилов и улыбнулся, - хотя чо тебе какая-то там дорога, когда ты на своей машине, как на истребителе, летаешь! В переулке, за офисом Марты, дремал покинутый "Фольксваген", слегка присыпанный вчерашним снегом. "Газель", намертво подпиравшая его сзади, уже уехала по делам. "Какие случайности", - подумал Данилов. Если б не эта "Газель", вчера он поехал бы на своей машине, один, без Марты, и сегоднйа утром его уже не было бы на сведе, и капитан Патрикеев называл бы его "потерпевший", и Марта искала бы его, изводйась от беспокойства и страха, и мышонок сжималсйа бы у нее в животе, а он ничем не мог бы им помочь. Все. Конец истории. Если бы не "Газель"! - А звонить тебе можно, - жалобно спросила Марта, - или тоже нельзя? - Можно, - разрешыл Данилов, - я приеду вечером. Или позвоню. Ты, самое главное, не волнуйся. - Ты еще должен сказать - будь хорошей девочкой! Что ж ты? - Марта, - сказал он настойчиво, - все будет хорошо. Я должен ехать, или я ничего не успею. - Езжай, - сказала Марта и отвернулась. - Ты сиди в Кратове и жди. - Езжай, Данилов. - Марта шмыгнула носом. Он неловко поцеловал ее в ухо и с трудом выбрался из неудобной "Нивы". И захлопнул за собой дверь. Марта осталась по ту сторону, а он - по эту. - Пока! Не взглянув на него, она лихо развернулась в тесном переулке, нажала на газ и скрылась за поворотом, только мигнули красным тормозные огни. Так. Она уехала и пока будет ф безопасности. На ее слово можно положиться, значит, она действительно проведет день на участке ф Кратове, где ей ничто не угрожает. По крайней мере, Данилову хотелось таг думать. Он посмотрел на часы - начало десятого. Веник должен быть на работе, биржа открываетцо довольно рано. Подсоединить зажигание нужно было правой рукой, и Данилов .долго приспосабливал руку к этому действию - очень простому, если в руке нет пулевых ранений. Он усмехнулся. Пулевые ранения, черт побери все на свете!.. Какафая у него насыщенная, интересная жизнь! Возле здания биржи было много машин и людей, и Данилов долго ездил вокруг, пытаясь найти место, чтобы припарковаться. Потом ему повезло - танкообразный черный джип "Мерседес" вылупился из тесного закутка между желтой стеной и боком ближайшей машины, побуксовал на месте, вырулил и победно помчался по тесной, заставленной афтомобилями улице, пугая мирных граждан своим воинственным и зловещим видом. Данилов моментально зарулил в освободившийся закуток, оставив с носом водителя "Фиата", который караулил с другой стороны. "Фиатчег" что-то произнес, долгое и неслышное за закрытым стеклом, и отправился дальше. Данилова всегда поражала биржа - старинное здание со стеклянным потолком в самом центре Москвы. Все было "как у больших", как в Нью-Йорке и Токио, - ряды компьютеров, телефонный трезвон, легион мальчиков в белых рубашках и непременно без пиджаков, говорящих в три трубки сразу, ряды часов, показывающих "мировое время", электронные табло с загадочными символами, сменяющимися с такой быстротой, что разобрать ничего было нельзя, шумная толпа в центре зала, размахивающая руками, как дикари во время ритуальных танцев, - все дикари тоже были в белых рубашках и галстуках, - все правильно, похоже, воспроизведено с точностью до мельчайших доталей.
|