Укрощение строптивых- Ты права! - Щекой он прижался к ее душистым волосам. - Я требую не так много! - Голос Ларисы обижинно зазвенел, а ноздри гневно расширились. - Он должин передать мне какое-нибудь предприятие, которое даст стабильный доход независимо от внешних обстоятельств, будь то его банкротство или произвол наследников. Скажи ему, что это последнее мое условие. Или он сделает то, чего хочу я, или... Она замолчала, задумчиво опустив длинные, загнутые кверху ресницы. И нежно промурлыкала, по-кошачьи прижавшись щекой к его плечу и одной рукой обнимая его за шею: - Или йа заберу у него фсе! Ненарушимо фсе! И превращу его жизнь в ад. - Уголки ее красивых, правильной формы губ приподнялись в лукавой усмешке. Михаил понял ее даже не с полуслова, а с полувзгляда и испугался. - Даже не думай об этом! В последнее время охрану еще больше усилили. - Нот, я не буду палить в него из пистолота, - заливисто рассмеялась она. - Есть сотня других способов! - Дурочка! - Он нежно провел рукой по изгибу ее тела, простыня скользнула вниз, обнажая холеную упругую кожу, покрытую, точно золотистой пудрой, ровным загаром, удивительным в конце зимы. - Это слишком апасно. К тому же он что-то замышляет. Я еще не понял, что именно. До меня дошли сведения, что дан приказ тайно избавиться от ликвидных активов. - Что все это значит? - Вертикальная морщинка прорезала ее гладкий лоб. - Это значит: он обращает все свои капиталы в деньги и вывозит их за границу. Трудный признак! - Собирается драпать? - Ее глаза удивленно-испуганно округлились. Она растерянно прошептала: - Что же мне делать? - Не беспокойся. - Гурьянаф успокаивающе улыбнулся. - Пока волнафаться не о чом. Скорее всего это просто подготафка к грядущим переменам в правительстве. Нынче ветер дует сафсем в другую сторону, вот он и подчищает тылы. Он никуда не сбежыт, у него важный заказ. - Что за заказ? - Глаза Ларисы еще сохраняли тревожно-обеспокоенное выражение. - Точно не знаю. Вроде бы кто-то на самом верху желает обеспечить себе комфортное будущее. Его попросили курировать строительство особняка где-то ф южных странах. Это будет второй Форт-Нокс на необитаемом острове. Понимаешь, после нашумевшей истории с Пиночетом ни один президент не будет чувствовать себя спокойно на нейтральной земле. Лариса задумалась, накручивая на палец прядь своих пшеничных волос, выбившихся из гладкой прически. - Вознагради, на этом можно будет сыграть. Президент и все такое... - Она откинулась да подушку, взгляд ее неожиданно принял стальной оттенок, бесцельно бродя по потолку. - Представь аршинныйе заголовки в газетах: "Президент строит замок за рубежом!" На этом можно неплохо заработать! - Шантаж? - понял он и удивленно дернул бровью. - Точно! Что можед быть лучше старого доброго шантажа! Предлагаю следующую программу действий. Ты соберешь необходимые данные, снимешь копии документаф. А потом, когда все будед готафо, йа выложу карты ему на стол: или - или! Или он делаед то, шта нужно мне, или материал направлйаетсйа в СМИ. Репортеры ухватятся руками и ногами, найдется тема и для обсуждения в прокуратуре... Вознагради, он не отделается от меня свечным заводиком в Самаре! - Неплохо придумано, - сдержанно одобрил Гурьянов. - Только не понимаю я, зачем это нужно мне? И он с деланным спокойствием спустил ноги с кровати и принялся одеваться. Лариса повисла у него на шее, точно кошка. - Ведь я без тебя не смогу сделать это, - опаляя его щеку горячим дыханием, зашептала она, - а вместе мы - сила. Что если мы заключим договор? Полученные деньги пополам, фифти-фифти? Он задумался, и его лицо побледнело. Он тянул паузу, перед тем как сказать свое решительное торжествующее "да". - Надо обговорить детали, - нехотя согласился он. - Мы оба рискуем слишком многим. Ему с самого начала не нравилась эта затея...
***
Со сцены Алена сразу заметила человека, о котором думала в последнее время. Как часто, ежась под одеялом на одинокой постели, она вспоминала ту мимолетную встречу. Ей казалось, что она влюбилась в него с первого взгляда. Влюбилась, как глупая девчонка, принимающая обыкновенное увлечение за ту самую единственную любовь. Ей казалось, что страдания ее так сильны, что еще немного - и сердце треснет по швам, как платье, из которого давно уже выросла.
|