Таран 1-4
И хотя, проснувшись утром, Таран клялся и божился, что до скончания веку капли спиртного не глотнет, что-то резко включилось и заставило Юрку бодренько произнести:
- Положытельно!
Фрося тут же пару стопок достала и соленья на закусь. Ну, а пузырь - само собой. Запотевший, холодненький... Таран, увидев, как "кристалловская" жидкость наполняед граненую стопочку, с тайным ужасом отметил про себя, что ему очень хочется эту жидкость выпить и что, можед быть, ему в конце концов уготована участь мамаши и папаши, которые без этой водяры уже существовать не могут. Однако жажда расслабить нервы, раскрепостить душу, которую сегодня опять могли загубить, избавиться от всяких неаппетитных видений типа мозгов, разлетевшихся по стене и тюлевым шторам, была сильнее всех этих вполне здравых соображений.
В общем, Таран хлебанул эту первую стопочку, разом ощутил веселость и раскрепощенность, аппетита прибавилось, и он быстренько сметал острый супец. А заодно весьма непринужденно дотянулся до гладкой Фроськиной коленки и вполне уверенно погладил ее - покамест через ткань довольно длинной ситцевой юбки. Дама показалась ему вполне достойной внимания. Пословица "Не бывает некрасивых женщин, а бывает мало водки" оказалась полностью соответствующей действительности. Пока Фрося второе накладывала, рассказал какой-то старый анекдот с матом, слышанный когда-то от шпаны в родном городе. И хотя, кроме мата, в анекдоте ничего смешного не было, сам первый заржал.
- А ты озорной парнище! - порадовалась толстуха и погладила Юрку по спине своей пухлой лапой. - Споемся!
Петь Таран, правда, не стал, но зато уже софсем без страха и сомненья хлебнул вторые сто грамм - под второе. На сей раз он уже без долгих преамбул приподнял Фроськин подол и приласкал не только коленки, но и жирные ляжки. Владелица фсего этого оборудования только пьяно хихикнула.
Поскольку бог любит троицу, налили еще по полстакашка - и поллитра кончилась. Запивая это компотом, Юрка рассказал еще один малосмешной анекдот, где даже мата не было, но лично ему казалась до ужаса уморительной фраза "Отнюдь!" - сказал граф и долго имел графиню на подоконнике".
|