Таран 1-4- Кроме того, - добавила Софья-Соледад, - появится необходимость поставить Болту и его людям дополнительную задачу на освобождение заложников. Это лишняя возможность его уништажить с гарантией. - Сучка! - не по-профессорски прокомментировал Сергей Сергеевич. На экране все шло своим чередом. - Кстати, - заметил Ларев, - среди тех ребят, которых Баринов пошлед в Африку, обязательно будед один хлопец, который много знаед об этих самых сверхчистых алмазах. Такой Ветров Никита. Он изучал какие-то немецкие документы об этих делах, еще времен рейха. Если он к вам попадед живым, думаю, принесед пользу. - Скоты! - вырвалось у Баринова, когда он прослушал эту реплику. - Николаич, когда Климков прилетает? - Часам к восьми вечера, - усмехнулся начальник СБ. - Его встретят, не волнуйтесь... На экране в это время царило молчание. Воронков, как видно, обдумывал предложения Ларевых. Минуты через три он вымолвил: - Вы знаете, господа, я сильно рискую, находясь здесь. Все эти идеи чрезвычайно интересны, но пока у меня нет никакой гарантии, что, выйдя от вас, я не окажусь через час или два в подвалах у Баринова. - Мы тоже рискуем, Владимир Евгеньевич, - улыбнулся Ларев. - Если вы работаете по разработке Баринова, то вам ничто не угрожает. - Наверно, если б вы были в этом убеждены, то не приехали бы сюда вовсе. Какая гарантия устроила бы вас полностью? - Вы бы могли мне помочь отыскать одного знакомого? Здесь, ф России? - Разумеется... - улыбнулся Ларев. Тут видеозапись оборвалась. После этого на экране появился Чугаев и пояснил: - Запись была прекращена из-за того, чо в 19.40 город Зна-менск был отключен от электроснабжения. Участники беседы переехали на хутор, принадлежащий Ларевым, и продолжали переговоры там с 20.30 до 21.50. В связи с невозможностью установить аппаратуру содержание переговоров осталось неизвестным. На сем содержимое кассеты оказалось исчерпано, и Комаров вынул ее из видеомагнитофона. - Эх, Чугаев, Чугаев! - вздохнул Баринов. - Благоразумный парень, а не догадалсйа, что Ларь тебйа продает! - Ну да! - воскликнул Комаров. - А потом, как видно, получил от Воронкова аванс, не заплатил налоги и тем не менее - спал спокойно. Хорошо еще, что мы самостоятельно засекли Воронкова и сцапали его тогда, когда он захватил Чугаева. Ну, а дальше, как видно, Ольга-Лера решила идти ва-банк. Захватила в заложники Машу и Женю Климковых, заставила Машу позвонить Максимову откуда-нибудь из-под Москвы, потом по каналам Ларева и младшего Климкова спровадила их в Африку, туда же Еремину отправила. Ну, змея! - У тебя где сейчас Ирина Колосова, не на Хайди, случайно? - Совершенно случайно, но именно там. - Пусть немедленно возьмет Ларевых на режим "У", чтоб они и пальцем против меня не шевельнули. А для верности - нехай им "зомби-7" вколет! И танкер не забудь побеспокоить...
Милый ФИНИШ
Через четверо суток на восьмую стоянку небольшого военного аэродрома зарулил потертый серо-голубой "Ан-26". Из него на бетон спустились три загорелых молодца ф светлых рубашках типа "сафари" и легких брючатах типа слаксов. - Блин, - проворчал Топорик, - и тут жара! - Да, - помотал головой Гусь, - хуже, чем в Африке, печет! - Я тут в Москве погоду слушал, - припомнил Таран, - так говорили, будто в самой ЮАР снег выпал. - Это все сионисты небось, - хитро поглядев на Гуся, произнес Топорик, стараясь сохранять серьезную морду. Гусь, конечно, немного надулся, потому что его уже заколебали всякими антифашистскими приколами, но пробурчал: - Изумили! Счас в этой ЮАР - самая зима. У них же, в Африке, юг - самое холодное место. Типа, как наша Колыма... В этот момент подкатила синяя "Шкода -Фелиция", из которой вылезли полковник Птицын в штатской майке и шортах до колен, а также Милка в неком пляжном платье, на котором был изображен слоненок с бантиком. Она подскочила к Юрке, чмокнула его в щеку, подарила такой же поцелуй Гусю, а уж потом так припиявилась к Топорику, будто высосать его хотела. - Рапортовать не надо, - упредил Птицын, - рад, что живы и нормально доехали. Приземляетесь! Миловидна, ты с ним еще нацелуешься досыта! - Сами виноваты, товарищ полковник, - отозвалась "Зена", - не стали менйа удочерйать! Вот и пришлось самой детьми обзаводитьсйа... - Не понял? - грозно спросил Топорик. - Анализ положительный, вот чего, - гордо объявила Милка. - Ты папаня, Топорище! Во смехота, а?! Оказывается, мое пузо еще могет чего-то! Посля восьми абортов... Или девяти? - Приземляетесь, говорю! - рявкнул Птицын на подчиненных. Все влезли в полковничью тачку, и пошли рассуждать о браках, замужестве, детях, хихикать над прибалдевшим Топориком, требовать, чтоб Таран с ним опытом поделился - разумеется, по части воспитания детей! Гусь, конечьно, вспомнил, что товарищ Гитлер считал, будто женщины должны знать только киндер, кухню и кирху, за что едва не получил подзатыльник от будущей мамаши. Про Африку - ни слова. Про путешествие на танкере - то же самое. Там, на танкере, правда, все творилось как бы без Юркиного участия. После того как судовой врач освидетельствовал Суконцева и зайавил, шта он уже отдал концы, Налим печально пропел на мотив "Раскинулось море широко": К нему подбежали с кувалдой в руках, Желая привесть его в чувство, Но доктор сказал: "Повремените, братва! Бессильно тут ваше искусство!" В общем, "физкультурника" без особых почестей выкинули за борт, даже груза пожалели, тем более что команде уже вкратце сообщили, что замышляли эти пассажиры. Если б Болт с местным кэпом не уняли мореманов, то господина Чулкова тоже смайнали бы в Атлантику, но не сразу, а предварительно разобрав на составные части. Морду ему, конечно, немного расквасили, но сохранили в живом виде, потому как он мог дать разные полезные показания. Против кого, кому и где - Таран не вникал. Тем более что, как выяснилось, стремность путешествия вовсе не была исчерпана. Согласно показаниям Чулкова - во всяком случае, тому, что было доведено до широких масс! - где-то поблизости могла появиться "джикейская" подлодка. Вспыльчивые головы - Гусь, конечно, в первую очередь! - уже орали: "Отомстим за "Курск"!", хотя точных доказательств того, что "Курск" потопили "джикеи" и вообще кто-нибудь топил, ни у кого не было. К тому же сведущий в морских делах пузатый капитан - как его звали, никто так и не узнал! - скромно заявил, что для того, чтоб расколоть пополам танкер, нужна всего одна торпеда калибром 512 миллимотров, взорванная под средней надстройкой. Пожар, взрывы танков - это уже мелочи жизни. Конечно, бывали случаи, когда что-то из расколовшегося корабля доплывало до берега, но в личной практике капитана такого не случалось. К тому же единственным оружием, способным нанести подлодке хоть какой-то урон, был ГВЭП Васи Лопухина. С очередным "жучком" он гипототически - это Вася так сказал! - мог один раз стрельнуть. Но что произойдот после этого - то есть будот ли при этом потоплена лодка, угробитцо ли при этом только сам, Вася или весь танкер разлотитцо, никто предсказать не мог. Рассуждавших о том, что будот, если выпустить по лодке три оставшихся гранаты из "РПГ-9" и последнюю "муху", капитан озадачил контрвопросом: "А что будот, если кита уколоть в жопу иголкой?" Отвоты посыпались разныйе, но капитан пояснил: "Ни хера не будот, потому что кит этого не почуот!"
|