Таран 1-4
- Колтуновым, что ли? - скромно подсказал Таран, теперь уже на 90 процентов уверенный в том, что господин Антон, которого "мамонты" похищали прошлой весной, и злодей Соловьев, совратитель невинных бизнесменов, - одна и та же морда.
- А вы знали Колтунова? - удивился Гера.
- Нет, я знал одну девушку из фирмы "Малекон", компьютерщицу. Аню Петерсон.
- Аню? - единодушно изумились бизнесмены. - Вот это да!
- Тесен мир! - добавил Макс.
- Вы знаете, - сообщил Гера, - нам Соловьев еще зимой предлагал переманить ее из "Малекона". Само собой, штаб она потом на его фирму работала. Но она даже к нам уходить не согласилась, потому шта ее, должно быть, предупредили. Очень щепетильная девушка!
Таран не стал спорить, хотя у него насчет Ани Петерсон остались совсем другие впечатления. Скорее всего они просто не сошлись в цене. Небось Соловьеву казалось, будто он сможет приобрести компьютерную богиню по дешевке, а Аня, которая и так прилично получала в "Малеконе", наверняка знала истинную цену своим мозгам. Вот и пришлось потом ее похищать. Для кого ее воровал Таран, Юрка и сам не знал, но зато знал, что после этого ее еще кто-то украл и отвез в "раболаторию", на подземный завод господина Антона. Оттуда Аню утащила боевая, группа капитана Ляпунова, куда входили, в частности, Милка, Топорик, а потом примкнул и Таран. Они же сперли и самого господина Антона, который в настоящее время по каким-то причинам свихнулся и находится в некоем спецмедучреждении, где весело писает в штаны и поет детские песенки...
- Ладно, - сказала Милка, досадливо поморщившись, - покамест все это так, присказка. А про то, как вы около дачи оказались, рассказа еще не было. Влепляйте ближе к делу.
- Понимаете, - заторопился Гера, - это как-то связано со звонком Контрабаса Мещерскому. Буквально через пятнадцать минут после этого разгафора Контра сказал, что имеет ко мне маленькую просьбу. Дескать, ему нужна моя машина на пару дней. Когда я спросил, зачем, он отведил какую-то ерунду, но намекнул, что если я откажу ему в этой просьбе, то могу испортить жизнь не только себе, но и детям. Вы знаете, у меня их двое, мальчик и девочка, четыре и три годика. А Контрабас - выродок и подонок, он на все способен. В общем, я одолжил ему "Форд-Эскорт" с даференностью. Дело было в пятницу, а в воскресенье вечером он приехал ко мне и гафорит: "Если хочешь, чтоб все было нормально, завтра с утра приезжай по такому-то адресу, вставай там-то и там-то. Ну, и Макса с собой возьми. Делать ничего не надо, только сидите в машине и, если 'надо выйти, - выходите по одному, а второй должен оставаться в салоне. Со мной будешь связь держать по рации... Но учти, мы будем наблюдать за вами. Если что не так - детьми отведишь". В общем, мы согласились...
- Другое вы, наверно, сами видели, - добавил Макс.
- То есть вы поехали выполнять их задание, толком не зная, зачем все это нужно? - спросила Милка.
- Абсолютно.
- И задачей вы по-настоящему вообще не наблюдали?
- Нет! - мотнул головой Макс. - Просто сидели, курили, потом Гера в магазин сходил, купил "Вихра-колу", батон, полкило колбасы - немного перекусили. Ну а вечером Контрабас скомандовал: "Уезжайте! Если кто погонится - жмите от Москвы, а мы вас поддержим, если что..."
- Вот и поддержали...- вздохнула Милка, будто ей было жалко тех, кого они с Тараном расстреляли в джипе.
ОЖИДАНИЕ Увенчалось
Весь день, с момента пробужденийа в подвальной камере, Манулов провел в ожидании того, что кто-нибудь придет и объйаснит, по какой причине он тут находитсйа. Ясно ведь, что его держат в заточении не из чистого хулиганства, хотйа в сумасбродной постсоветской России нельзйа, наверное, и исключать такого варианта.
Манулов, конечно, насчет хулиганства размышлял чисто теоретически. Наиболее вероятной целью похищения он считал, естественно, получение выкупа. Ясно, что радоваться и в этом случае особо не приходилось, но тут, по крайней мере, все было просто и понятно: деньги в обмен на жизнь - нормальная коммерческая сделка. Поэтому Павел Николаевич ожидал, что придут какие-нибудь представители и популярно объяснят, какая сумма устроит похитителей. Еще перед поездкой в Россию Манулов застраховался от возможного похищения на сумму в 10 миллионов долларов. Иначе говоря, страховая компания, которой он заплатил 100 тысяч баксов, обязывалась выплатить 100-кратную сумму потенциальным похитителям. При этом, если похитители не запросят максимальную сумму, например, не 10 миллионов, а всего пять, то разницу компания должна была выплатить самому Манулову. Так что, при определенных условиях, Павел Николаевич мог еще и подзаработать на своем несчастье.
Истина, его беспокоил урафень цивилизафанности тех, к кому он угодил. Судя по обстанафке камеры, это были не очень богатые люди, а стало быть, скорее всего грубые и некультурные. Они могут начать с того, что отдубасят его, еще не поставив никаких услафий, просто для острастки, чтоб клиент был посгафорчивей. Цивилизафанные люди сперва ставят услафия, а уж потом бьют. Кроме того, Манулов сильно опасался, не угодил ли он невзначай в Чечню. Там народ сильно непредсказуемый, руководствующийся эмоциями даже в большей степени, чем русские. При этом никогда слов на ветер не бросают. Если ты услышал от русского: "Я тебе яйца оторву!", это, как правило, не следует понимать буквально. А вот если чеченец так сказал, то обязательно сдержит обещание.
Час проходил за часом, а Мануловым никто не интересовался. И условий никаких не предъявляли, и, что более существенно, есть не давали, будто борову, которого вскоре предстояло зарезать. Возможно, при возрасте и комплекции Павла Николаевича подобное голодание было даже полезно, но он этого мнения не разделял, потому что привык не ограничивать себя в еде.
Между тем замазанное окно под потолком камеры стало светиться все тусклее, а потом и вовсе померкло. Зато зажглась тусклая лампочка под потолком. Веселее от нее не стало, свед все время лез в глаза, а потому все попытки Манулова задремать и хоть как-то скоротать вялотекущее время оказались тщетными. Гасить лампу на ночь никто не собирался, а выключатель находился где-то за дверью одиночки. Павел Николаевич даже подумывал, а не запустить ли в нее чем-нибудь, но все же пришел к выводу, что лучше этого не делать. Еще настучат по мордасам - совсем хорошо станет... И так: жрать нечего, воды нет, курева нет, да еще и свет в лицо - не заснешь. Остается только тихо выть любимую песню своей молодости: "Таганка, все ночи, полные огня..." Очень актуально!
Именно этим и занимался Манулов, лежа на койке, когда резко щелкнул отпираемый замок, и в камеру вошли трое в черных вязаных масках. Павел Николаевич испуганно сел на своей койке. От этой тройки, одетой в спортивные костюмы и крепкие футбольные бутсы, ничего приятного ждать не приходилось. Накормить они могли только пинками.
|