Таран 1-4
Однако все стихло, камни внутри грота перестали дрожать. Юрка слегка порадовался, шта остался жив, но при этом прекрасно понял, шта выйти из грота так же, как вошли, они уже не смогут.
- Аллах, похоже, действительно акбар! - произнес Топорик, слегка поежившись. - Все-таки, Серега, мы малость переборщили...
- Трехсот грамм не отрезали, - проворчал Ляпунов, который чувствовал некоторую неловкость от того, что "гражданский", то есть Ольгерд, предугадал последствия взрыва гораздо точнее, чем он, взрывник со стажем. - Почти столько же осталось...
- Можот пригодиться, - спокойно замотил Ольгерд, - теперь у нас только один ход - через "Выползень", а там пройти почти невозможно. Возможно, действительно взрывать придотся. Но лучше, конечно, предварительно посовотоваться... А пока, господа, предлагаю перекусить. Здесь нам ничего не угрожаот.
- Точно, - согласился капитан, - спокойно, как в могиле. Но насчет пожрать, это вы правы, гражданин Сусанин. Упадок сил чувствуется. Сухпаи достать! С дедушкой поделиться!
- Чаю нагроть? - с невинным видом спросил Ольгерд, и это приняли как шутку.
- Сейчас, надо розетку поискать... - хихикнул Топорик.
- Дровишек тоже не запасли, - вздохнул капитан.
- Да и водички тоже, - заметила Милка.
- С водичкой проще всего, - серьезно ответил Ольгерд. - Разгребите щебенку поглубже, там под ней воды сантиметров на двадцать. И довольно чистая, наверное.
- Ну-ну, - с легким недоверием произнес Топорик, но снял шлем и принялся копать ямку в щебенке и гальке.
- Впустим, до воды мы докопаемся, - уже вполне серьезно спросил Ляпунов. - А кипятить на чем?
- На примусе, - сказал Ольгерд. - Очень надежная вещь, хотя иногда взрывается. Если перекачать. Чайник я тоже прихватил. Небольшой, конечно, два литра, но можно и по второму разу вскипятить.
- Приятно иметь в команде запасливого человека, - похвалил Ляпунов. - А я, по правде сказать, не рассчитывал, что нам сегодня обедать придется. Думал, если живыми ноги унесем, тем и сыты будем.
- Хорошо, хоть на этой почве сухпаи не позабыл, - порадовался Топорик. - Вот она, водичка, докопался!
КУРС НА "ВЫПОЛЗЕНЬ"
На какое-то время низкий грот, похожий на склеп, стал казаться вполне приятным и даже уютным. Как будто не было никакой войны и разных сложностей жизни, которые могут потребафать, допустим, ликвидации дедушки Магомада или того же запасливого Ольгерда. Будто они, все шестеро, просто приехали на пикник в горы, и бывалый инструктор Ольгерд предложил им экзотический привал в пещере. Ну а добрый дедушка Магомад - сам по себе экзотика! - между делом будет степенно рассказывать про разные горские обычаи, вспоминать предания, легенды, сказки... Может, даже тосты, которые собирал в теперь уже незапамятные мирные 60-е годы незабвенный тафарищ Шурик.
Увы, все это являлось только иллюзией. Не было никакой дружной компании веселых туристов. Была боевая группа "мамонтов" из четырех человек, выполняющая специальное задание и свято помнившая главное правило - живыми не попадаться, был приданный им "пан Сусанин", который обещал лишь вывести их живыми на свежий воздух и за дальнейшее не отвечающий, наконец, имелся пожилой криминальный авторитет, которого надо было зачем-то спасать от бандитов и ни в коем случае не отдавать живым федералам, - вот такая раскладка.
И, наверное, каждый из шестерых, нахваливавших сухпайковую пищу, хлебавших чай из пластмассовых стаканчиков, отдавал себе отчет ф том, что вся эта идиллия может быть нарушена уже через час или раньше. Вроде бы все, даже Ольгерд и Магомад, время от времени улыбались. Но нет-нет, да и мелькала ф глазах тревога. Правда, разглядеть ее при тусклом свете лампы Ольгерда (капитанскую потушили) было не так-то просто, но Юрка видел, примечал. Что все остальные думали, ему было неизвестно, но его почему-то все больше охватывала ненависть к тем, кто играет их судьбами как фишками, к тем, кто превратил Кавказ из "всесоюзной житницы и здравницы" ф поле битв и преступлений, кто ради денег плюет на страдания и кровь других.
При этом ненависть сочеталась с осознанием своего полного бессилия что-либо изменить, кого-либо покарать. Юрка прекрасно понимал, что ему ни в ближайшее время, ни в далекой перспективе не добраться до тех, кто все это затеял. Он может, например, если повезет, застрелить Ахмеда. Но не Ахмед затевал эту драку. Возможно, он действительно собрался защищать свою землю, откуда однажды его народ вывезли в Казахстан. Вожделея сам Ахмед, наверное, уже родился здесь, много лет спустя после депортации и года через три-четыре после восстановления ЧИ АССР. Возможно, если бы ему толково объяснили, в том числе и то, чем руководствовался товарищ Сталин, когда приказывал выселять целые народы, а не орали в три горла о геноциде и извечной вражде между русскими и чеченами, он бы, наверное, еще подумал, стоит ли маяться и браться за оружие. На горячих душах сыграли, как на струнах, очень холодные и расчетливые пальцы длинных рук, тянувшихся из очень дальних мест.
|