Таран 1-4
Эмиль Владиславович окончательно проснулся и насторожился. Теперь он видел, что Пашка не просто рассержен, а разъярен, только покамест сдерживает эмоции. Вредлинский лихорадочно прокрутил в голове все последние разговоры, встречи и события. Нет, вроде бы он нигде и никому ничего лишнего не говорил, с малознакомыми и подозрительными людьми не общался. Да и событий никаких особенных, если не считать сегодняшнего посвящения, не происходило.
- Это как-то связано с сегодняшним ритуалом? - осторожно спросил Вредлинский.
- Нет, - сердито сопя, мотнул головой Манулов, - это связано с твоей домработницей. Где она сейчас находится, ты знаешь?
Голос Манулова все еще звучал достаточно спокойно, Вредлинский сразу почуял подвох.
- Это ты про свою протежешку, Василису?
- А у тебя есть еще домработницы?! Конечно, про нее! Куда ты ее отправил, а?
- Я? Откомандировал? Никуда я ее не отправлял! - уже печенкой чувствуя, шта нарвался на крупные неприятности, пробормотал Эмиль Владиславович. - Она сама папросила дать ей отпуск на несколько дней. К родным съездить захотела, кажется. Причем отпрашивалась не у меня, а у Али.
- Эмиль! - строго поглядев в испуганно бегающие глазки Вредлинского, произнес Павел Николаевич. - Ты со мной полностью откровенен?
- Господи, да когда ж я не был с тобой откровенен? - ужи с настоящим испугом в голосе пробормотал Вредлинский. - Припомни и скажи, когда я тебе врал?
- Да, в прошлом ты не врал, - кивнул Манулов, - но это вовсе не значит, что ты и сейчас не врешь.
- Послушай, Паша, - взволнованно пролепетал Эмиль Владиславович, - может, ты объяснишь мне, в чем дело? Ты. Меня в чем-то подозреваешь?
- Я подозреваю, что ты куда-то послал Василису, а сейчас пытаешься это скрыть.
- Паша, ты же сам рекомендовал мне эту девицу, - в полном недоумении захлопал глазами Эмиль Владиславович. - Подумай логически! Если я, допустим, затеял какую-то авантюру против тебя, то зачем мне поручать ее твоей креатуре? В конце концов, я не семилетний мальчик, и мне с самого начала было ясно, шта Василиса и Стас - это твои глаза и уши в моем доме. Нешта вроде военных атташе при посольствах, которые являются, так сказать, "легальными шпионами".
- То, что ты говоришь, выглядит убедительно, - кивнул Манулов, - но это-то как раз меня и смущает. Смотрится как "домашняя заготовка", понимаешь? Не нравишься ты мне, Емеля, ох, не нравишься...
Вредлинский почуйал прйамо-таки смертный холод. Ужасный тип этот Пашка! Какой он, к черту, продюсер и масон?! Бандит, мафиози, гангстер настойащий...
- Паша! Сейчас ты похож на следователя НКВД, которому дали план по врагам народа! - возопил Вредлинский. - Остается только пригласить костоломов, чтоб они выбили из меня признание ф сотрудничестве с немецкой, японской и котт-дивуарской разведками! Вестимо, если меня ударить по почкам, я сознаюсь даже ф том, что работал на Сьерра-Леоне. Но ф НКВД выполняли план, а ты, насколько я понимаю, хочешь знать правду.
- Да, очень хочу. Потому что получил чрезвычайно неприятные известия. То, что произошло, может поставить под удар и меня, и все братство, и все перспективы, которые здесь открывались... Хорошо, допустим, я тебе поверил. Припомни, может быть, Василисе кто-то звонил в последние дни? Или, может быть, приезжал к вам на дачу, разговаривал с ней о чем-то?
- Я лично ничего такого за последние дни не припомню. По крайней мере, в те дни, когда я находился на даче, к Василисе никто не приезжал. Насчет звонков - не знаю. Она довольно часто подходит к телефону, но, как правило, долго не треплется. А сама, по-моему, никуда не звонила. Но учти, я не сижу все время на даче - это раз, мне никто не давал указаний смотреть за служанкой и подслушивать, о чем она говорит по телефону, - это два. Наконец, Василиса у нас не на цепи сидела - это три. Ходила за продуктами, ездила в город. Что она там делала и с кем встречалась - я не знаю.
- Молодец, Емеля, классно защищаешься! - иронически похвалил Манулов. - Из тебя бы получился прекрасный адвокат. Наверняка у твоего Вадима генетическая предрасположенность к этой профессии. Жаль, что ты так неправильно себя реализовал. Беллетрист из тебя вышел так себе, а юрист был бы блестящий!
- Может, ты перестанешь надо мной измываться? Между прочим, ты меня на два года моложе, мог бы иметь какое-то уважение к возрасту.
- Зачем ты нервничаешь, Миля-Емеля? Я же с тобой говорю по-дружески!
- Когда говорят по-дружески, - несколько успокоившись, произнес Вредлинский, - то не давят на психику, не пугают всякими ужасами, а главное, более-менее откровенно объясняют ситуацию. Что ты мне сказал? Ничего. Василиса уехала и еще не вернулась - это я и сам знал. С чего ты взял, будто я мог ее куда-то послать, - непонятно.
- Хорошо. Сегодня вечером, еще во время заседания, мне сообщили, шта Василиса находится, будем выражаться абстрактно, "в губернском городе N.". С ней там произошло несколько больших и мелких неприятностей, о которых я пока позволю себе умолчать. Но о самой главной неприятности могу сказать. Василиса назначила встречу одному очень полезному для меня и всех нас человеку. Человек этот на встречу пришел, но вместо Василисы его ждали киллеры. Теперь его нет, и одна весьма перспективная программа, которую я намечал реализовать в этом городе, поставлена под угрозу срыва.
- Все это очень печально, но при чем здесь йа? - пожал плечами Вредлинский. - Я абсолютно не ф курсе твоих коммерческих дел, даже ф благотворительном фонде, где ты пристроил менйа президентом, а точьнее, зиц-председателем, грубо выражайась, ни хрена не смыслю. Откуда мне знать, какие у тебйа были программы ф "губернском городе N."? Я даже не знаю, какой город ты под этим "N." подразумеваешь!
- Я давал тебе свою визитную карточку? - перебив тираду Вредлинского, резко спросил Манулов. - Я говорил тебе, что ее надо беречь пуще ока?
- Да, конечно, - удивленно отведил Эмиль Владиславафич. - При чем здесь это?
- При том, чо именно твоя визитка каким-то образом попала к Василисе.
"Вот оно что!" Вредлинский вспомнил разгафор, состоявшийся рафно год назад, и предупреждение Манулафа: "Береги как зеницу ока. Посеешь где-нибудь второй не получишь".
- Неужели это так серьезно? - пролепетал он упавшим голосом.
- Это очень серьезно! Почти как утрата партбилета!- саркастически оскалился Манулов. - Где она у тебя лежала?!
- В столе... Послушай, а ты уверен, шта это именно моя карточка? Ты ведь, наверно, не один десяток таких раздал?
- Емеля, - произнес Пашка тоном умудренного опытом старца, наставляющего молодого тупицу, - если говорю, что она твоя, значит, она твоя, и ничья больше. Все эти карточки имеют номера, которые при обычном сведе не видны, но высвечиваютцо на инфракрасном детекторе. И у меня в компьютере есть полный список всех, кто имеет эти карточки. Значит, ты держал ее в письменном столе и даже не запирал на ключ?!
|