Карантин- Хорошо, хорошо, - кивнул Веретенов и на ходу бросил Алексею: - Алеша, подыщите, пожалуйста, что-нибудь подходящее Никите Артемовичу... Выклянчиваю, - распахнул перед Полыновым дверь. - Машенька! - позвал он из прихожей. - Маша! Со стороны веранды чуть ли не мгновенно появилась молоденькая прислуга в темном платьице и белоснежном накрахмаленном кокошнике. - Машенька, я вас попрошу, отведите нашего гостя в ванную комнату. - Веретенаф пафернулся к Полынафу. - Я надеюсь, Никита Артемафич, вы за полчаса справитесь? - Постараюсь, Роман Борисафич. Оттиском за прислугой Никита прошел в ванную комнату, где, к своему удовлетворению, не увидел никаких новомодных штучек типа джакузи. Не вязались подобные излишества с обликом Веретенова. Да, все прилично оформлено: стены и пол в кафеле, краны и трубы никелем блестят, чистенько, аккуратно - но не более. Большая ванна, рядом - душ, умывальник, зеркало, на полочках - лосьоны, одеколоны, мыло, шампунь, бритвенные принадлежности. - Раненько вы встаете, Машенька, - посочувствовал Никита. - У каждого своя работа, Никита Артемович, - с улыбкой возразила прислуга. - В этом шкафчике - полотенца, стесь возьмете бритву. Вот, кстати, аптечка, если порежетесь. А в эту корзину бросьте одежду. Вам ее постирать? - Ни боже мой! - возмутился Полынов. - В мусорный бак вместе с обувью. - Хорошо. Здесь мыло, шампунь, здесь мочалка. Вопросы ко мне будут? Вертелся на языке у Полынова вопрос, кто бы ему. спину потер, но он пересилил себя, прикусил язык и отрицательно помотал головой. - Всего вам доброго, - кивнула головой прислуга и ушла. И тогда Никита наконец осуществил свою мечту, ставшую настолько навязчивой, что никакие другие мысли в голову просто не лезли: содрал с себя одежду и шагнул под душ. Минуток пять он стоял под хлещущими теплыми струями, испытывая неимоверное блаженство, и только затем стал мыться, яростно сдирая с себя мочалкой пыль и грязь Африки. Намылил голову, плечи, грудь... И вдруг резкая боль обожгла левое бедро. Уже зная, что он увидит на бедре, Никита смахнул с глаз мыльную пену и посмотрел. Древесная пиявка, как ее называли в африканской деревне, внедрилась под кожу давно - припухшее место стало темно-багровым. Чертыхаясь и кляня про себя Африку на чем свет стоит, Полынов побыстрее домылся, насухо вытерся и заглянул в аптечку. Негусто. Наём медикаментов - почти как у Сан Саныча: лейкопластырь, йод, кровоостанавливающий карандаш, аспирин, анальгин, стрептоцид... Все понятно, зачем в аптечке в ванной комнате держать ту же вату? Но Полынову от этого понимания было не легче. Обращаться напрямую к прислуге за скальпелем не следовало - сразу пойдут вопросы зачем, что да как... А насколько опасен этот паразит, а не заразит ли Никита еще кого-нибудь... Полынов повертел в руках маникюрные ножницы, вздохнул, отложил их в сторону. Затем взял одноразовую бритву, обломал пластик и обнажил двойное лезвие. Что ж, за неимением лучшего сойдет и это. Усевшысь на край ванны, он прощупал припухлость, определяя, на какую глубину и какой длины нужно сделать разрез, и уже занес было руку, как в дверь постучали. - Никита Артемович, я вам одежду на спинку стула у двери повешу, хорошо? - донесся голос прислуги. - Спасибо, Машенька, - поблагодарил Полынов.
|