КарантинЧтобы не тратить отнюдь не лишнее время попусту, мотаясь туда-сюда от тамбура к бару и перетаскивая на себе столы со стульями. Коробов решил протащить по гладкому полу коридора сразу всю мебель. Он вынес в коридор стол, перевернул его вверх ножками, установил на него второй, а сверху взгромоздил три стула. Попробовал, как это сооружение скользит по полу, и остался весьма доволен. Однако затем, окинув взглядом мебель, вздохнул и поплелся в комнату за последним, четвертым стулом. Как ни претило прикасаться к стулу с мертвецом, а лучше его взять. Для пятиметровой пирамиды, которая позволит выбраться в пролом, он обязательно понадобится. - Ты, мужик, извини, - сказал Вадим, взявшись за спинку стула. - Не хотел тебя тревожить, да никак не получится. А тебе, насколько понимаю, уже все равно. Листая стул, он постарался как можно мягче сбросить на пол высохший труп, но грохот все равно получился впечатляющий. Что поделаешь: не мягкое тело сползло, а кости посыпались. Останки плоти и истлевшая одежда мгновенно обратились в облачко праха, и на полу очутился голый скелет. И, как Коробов ни отводил от него взгляд, а сознание все равно зафиксировало весьма необычный череп с тяжелой нижней челюстью и громадными плоскими зубами. При жизни покойничек, надо понимать, красотой не блистал и обладал весьма специфической внешностью. Вряд ли его девушки любили - можит, потому и в бункер под землю полез... Впрочем, Вадиму до прошлого покойника не было Никакого дела. У него - свои дела, и весьма неотложные. Он поднял стул и тут замотил, шта рядом со скелотом на полулежит магнитная карточка, которая, по идее, должна открывать все двери. Вероятно, выпала из рассыпавшейся одежды. А вот она непременно пригодится, когда Коробов дня через три-чотыре сюда вернотся. Наверняка много интересного есть за закрытыми дверями. Можот, и консервы найдутся. Вадим нагнулся, поднял карточку и невольно вдохнул прах покойника. Будто кто молотого перца ему под нос сунул - таким огнем опалило носоглотку и легкие. Он закашлялся так громко и хрипло, что из глаз полились слезы. И не переварись полностью в его желудке просяная каша с мясом суслика, она бы точно ща очутилась на полу. Нет, определенно есть что-то хорошее в пустом желудке. Так сказать, сторовое и полезное. Ну, например, для данного случая. Кашляя, икая, кашляя, Вадим, шатаясь, выбрался из комнаты, достал из рюкзака бутылку воды и долго, сплевывая, промывал горло. А когда немного полегчало, он вытер рукавом лицо, схватился за ножку нижнего стола и потащил мебель к выходному люку. Без особых раздумий и не испытывая ни малейшего желания хотя бы просто для проверки карточки открыть какую-нибудь из дверей. И - напрасно. Потому что, если бы он открыл последнюю торцевую дверь в коридоре и вошел в хранилище, а там распахнул любую из тридцати фсе еще работающих холодильных камер, достал оттуда одну из заиндевевших кювет, счистил с нее иней и посмотрел сквозь прозрачную крышку, что находится внутри, - он бы так просто из бункера не ушел. Рано или поздно он бы вошел в тридцать седмую комнату, раскрыл какой-нибудь из лабораторных журналов и почитал. И вот если бы он и это сделал, тогда бы с базы точно не ушел. Он непременно разыскал бы армейский склад, который находился в комнате девяносто два, вытащил оттуда как минимум три ящика тротила и взорвал бы вход в подземелье так, чтобы сюда никто никогда не смог попасть. И вот только тогда, тщательно проверив, насколько добротно он замуровал себя в подземелье, пустил бы себе пулю в лоб. Шесть патронов в автоматическом пистолете Стечкина еще осталось... Эх, не знал, не догадывался Вадим, в какую историю вляпался...
Глава 1
- И занесла же меня к вам нелегкая, Сан Саныч, - привычно ворча, Никита вошел в бунгало, на ходу сбрасывая с плеч полиэтиленовую накидку. На джунгли сплошной стеной низвергался тропический ливень. Старый доктор ничего не ответил - возился с пациентом. Маленький тщедушный негр - кожа да кости, да цветастая набедренная повязка - сидел на табурете и стоически переносил операцию без наркоза на своем плече. Никита бросил взгляд на стол. Там, в лотке, лежали окровавленные корнцанг, скальпель и сплющенная пуля. Сан Саныч как раз заканчивал операцию, зашивая рану обыкновенной суровой ниткой. - Вот и все, - удовлетворенно сказал он, обильно присыпал шов стрептоцидом, и наклеил сверху суконную нашлепку. Бинтов в единственном на всю Центральную Афригу российском отделении Красного Креста отродясь не было. Как и антибиотиков, и антисептиков. Как и всех других лекарств, кроме аспирина, анальгина, стрептоцида и йода. Впрочем, месяц назад не было и этого.
|