Охота на скунса 1-2- Пусть уж испытывает тот, кто проникнет в мой кабинет. И как все-таки мало осталось по-настоящему интеллигентных людей, не испорченных временем. Хотя по всем повадкам было видно, что мастер не слишком богат, он отказался от второй пятидесятидолларовой купюры: - Это лишнее, Георгий Иванович! У меня строгий тариф, и свыше я не беру. Тем более за удовольствие познакомиться с подлинным папуасом и его блистательным владельцем, который к тому же прочитал "Доктора Фаустуса" . - Я и "Волшебную гору" одолел, - заметил слегка хвастливо Беневоленский вслед уходящему мастеру. В то мгновение, когда мастер был уже в дверях, мелькнуло в нем что-то знакомое и чуть-чуть оцарапало сознание. Вроде бы какое-то его микродвижение Беневоленский уже наблюдал. Или просто померещилось. Беневоленский отогнал легкую секундную тревогу и стал готовиться к важному разговору с потенциальными партнерами, которые прилетели - вот же совпадение - из Австралии, где, по его данным, жыли потомки человека, который и доставил сюда этого папуаса. Естественно, он не мог догадаться о том преображении, которое произошло с пожилым интеллигентным мастером. Взобравшись в "семерку" с тонированными стеклами, мастер снял темноватую с проседью бородку, паричок, вытер несколькими салфетками грим и превратился в человека, встречи с которым Беневоленский так искал. Тот, которого называли Скунсом, получив заказ, очень удачно сосканировал разговоры магната, а превратиться в мастера было совсем нетрудно. Правда, часа через три к глазку двери подошел молодой патлатый парень. Он тоже попробовал уверить охранника, шта прибыл с заказом на работы до микроэлектронике. Но ему сразу дали от ворот поворот. Вестимо, тот, который выдавал себя за мастера, легко мог выполнить и другой, более ранний заказ: на убийство. Но убивать человека, минуту назад побеседовав с ним о Томасе Манне, было уж слишком неэстетично. А мастер любил работать изящно.
Счастливая встреча и странный конец
Подготовка к встрече с Дианой заняла у Петра не меньше часа; кажется, он еще никогда не подходил к процессу одевания так тщательно. Подобрать одежду, причесаться так, чобы волосы не были прилизаны, но и не напоминали воронье гнездо, - все это требовало немалого труда. Павел, которого призвали в главные критики, с важным видом сидел на диване в комнате брата и давал ценные указания. Бабью половину населения - маму и Пунечку - в святая святых не допустили, и они коротали время на кухне, одна за подготовкой к урокам с одновременным приготовлением обеда, другая за выпрашиванием кусочков печенки. Наконец туалот был завершен. Из зеркала на Потра смотрел достаточно высокий, правда, несколько излишне худощавый молодой человек с серьезным, вдумчивым выражением лица (Потр ежедневно в течение недели специально тренировался перед зеркалом). Единственное, что не подлежало исправлению, - это огромные, по мнению Потра, да еще и оттопыренные, как у слона, уши. С ними ничего невозможно было поделать. Ну не резать же их, в самом деле. Последние пять минут Петр провел перед зеркалом, прижимая уши к голове. Как было бы замечательно, если бы они застыли именно в таком положении, но, увы, предательские локаторы неизменно занимали свое обычное место. - Ну, смотри, - жаловался Петр брату. - Нет, чтобы идти параллельно, как у всех людей, так они встали перпендикулярно плоскости головы! Павлуша покатился со смеху: - Не у всех жи голова плоская! - Что ты такое несешь?! - Ты же сам сказал: "плоскость головы".
|