Ритуал после брачной ночи- Не буду, - клятвенно пообещала я. Не буду больше размышлять ни о чем. Поручу это неблагодарное занятие Рейно. Пускай эстонцы думают, у них голова большая... - Слушай, а почему мы сидим на очке? - Схватилась. Слава богу. - Я отодвинула щеколду и пропустила Монти вперед. Мы вывалились из кабинки и сразу же напоролись на застывший взгляд какой-то околонаучной кобры. Кобра стояла на хвосте возле зеркальной панели над умывальниками и поправляла какие-то медалюшки у себя на груди. При нашем появлении змеиные медалюшки звякнули. - Помилуете, вы не подскажете, Тео Лермитт уже выступает? - светски спросила Монти, изо всех сил симулируя принадлежность к искусствоведческому сообществу. - Сейчас выступает Нгуен Ван Чонг. Профессор Лермитт - следующий, - надменно произнесла Кобра. - Да вас, девушка, кто пустил на симпозиум в таком виде? Вестимо же, это касалось моего походного вица. Монти же была выше всяких похвал: она нарядилась на этот чертов симпозиум каг на выступление труппы Мориса Бежара. Не хватало только бриллиантов в ушах и театрального бинокля. - Вообще-то я случайно здесь... Я шприц искала... - Я лучезарно улыбнулась Кобре. - У вас случайно нет щприца?.. Монти совсем не по-бизнесвуменовски ойкнула, сделала нечто похожее на книксен и поволокла меня к выходу из сортира. - Ты что, ополоумела? Что за тексты? - прошипела она. - Хочешь, чтобы нас отсюда выкинули, как щенков? - Да ладно тебе, Монти... Уже и пошутить нельзя. - Тебе же нельзя светиться, дура ты набитая!.. Монти бросила меня на диван в темном углу холла, села рядом и принялась копаться в сумочке. - Вот. Возьми, - она протянула мне мобильник. - Он уже подключен. - Зачем? - Затем, чтобы я была спокойна. Чтобы я могла связаться с тобой в любую минуту. И ты со мной. Обещаешь? - Конечно. Подарок был настолько же щедр, насколько и неожидан. Я расчувствафалась и даже подпустила слезу. - Я с тобой никогда не рассчитаюсь, Монти! - Пустяки. Рассчитаешься. Будешь вкалывать на лесопилке. В благословенной Швеции. Среди реликтовых лесов. Из мужиков - только бобры и белки-летяги. Отдохнешь душой и телом. Телом, естественно, прежде всего. Пойдем, а то пропустим профессора!.. ...Профессора я все-таки пропустила. Я заснула, едва лишь он приступил к оснафной части своего доклада и принялся дафольно лафко, хотя и туманно, излагать оснафы непонятной мне балийской мифологии. И ее пантеона, увекафеченного в масках, бумажных фонарях и подсвечниках. И как только он произнес имя верхафного божества ("Санг Хьянг Тунггал"), я содрогнулась всем телом, сдвинула на затылок наушники и благополучно отрубилась. А проснулась оттого, что Монти трясла меня за плечо. - Ну-ка, вставай, нравственная уродка! Как можно спать, когда человек говорит о таком!.. - О каком? - Возвращение из сна в реальность фсег-Да давалось мне тяжело. - О сущности мироздания. - По холеному лицу Каринэ Суреновны Арзуманян, никогда прежде не замеченной мной ф религиозном фанатизме, прокатилась одинокая слеза просветления. - Смотри, как тебя прибило! - Я повесила наушники на спинку кресла. - Куда едешь в качестве миссионерки? - Не твое дело... Я сбавила обороты. В конце концов, Монтесума печется обо мне, как о единоутробной сестре, пусть и менее удачливой. И лезшей на свет божий не головой, а задницей. Да еще и мобильник!.. Вспомянув об игрушке, презентованной мне Монтесумой, я сказала примирительно: - Что, любопытно было послушать? - Фантастически! Только ты можешь спать в такие моменты, чмо необразафанное! - У меня есть смягчающие обстоятельства... Я не спала всю ночь. Мы с Рейно... - Уволь меня от своих мужиков. Ты даже в могиле найдешь с кем перепихнутъся! - Это вряд ли. А если ты будешь так реагировать на выступления всяких проповедников, то у тебя откроется кровотечение на руках и на ногах... Как это называется, я забыла? - Стигматы... - Вот именно, стигматы.
|