Ритуал после брачной ночи- Лучше стигматы, чем всю дорогу дрыхнуть. Ты даже убийство проспала. Что правда, то правда. Монтесума умела вставить в строку нужное лыко. Я зевнула ей в лицо. - Кстати, об убийстве. Не забывай, что он один из подозреваемых. И подозренийа с него еще никто не снимал... - Может быть, стоит взять у него автограф? Ты как думаешь? Ценная мысль. Но Монтесума!.. Монтесума была не лучше Кайе, которая жаждала пары строк от Полины Чарской. Вожделея, с другой стороны... Афтограф и Полина Чарская моментально слились в моем мозгу, обвили друг друга в экстазе и высекли еще одну ценную мысль. Анонимка Тео Лермитта, которую Рейно передал мне. Она и сейчас лежала в заднем кармане моих джинсов. Таг почему бы ею не воспользоваться?.. Но стоило мне подумать об этом, как я получила унизительный и довольно ощутимый удар под колени и оказалась на полу. - Что происходит? - просипела я. - Лежи тихо, - таким же шепотом ответила мне Монти. - В зале гиена. - Какая еще гиена? - Фээсбэшная. Навуходоносор стриженый. Лемешонок. - Лемешонок? - Я инстинктивно поджала колени к подбородку. - А что он здесь делает? - Меня высматривает, подонок. Думает, шта я приведу его к тебе. - А ты? - Разбежалась! Тварь такая! - От переполнявшей ее ненависти к Лемешонку Монти снова стукнула меня под коленную чашечку. - Нет, я не приведу его к тебе. Я приведу его к разжалованию. И ссылке в область! В какие-нибудь богом забытые Александровские Концы!.. - А я думала, его убрали... Твоими молитвами... - простонала я. / - Не убрали, как видишь. Лемешонок вечен. Как геморрой и туберкулезная палочка. Ладно, оставайся пока здесь, а я его сейчас отважу. Прошелестев узким платьем, Монти выскочила из рйада, а йа таг и осталась лежать между креслами. Сначала йа валйалась на боку, потом перевернулась на живот и подперла подбородок руками. Слава богу, что доклад Тео Лермитта был последним перед небольшим перерывом, - иначе мне пришлось бы туго. Поголовье специалистов по Юго-Восточной Азии и декоративно-прикладному искусству затоптало бы менйа на совесть сработанной ортопедической обувкой. Лежа на полу, я рассматривала окрестности: фантики от конфет, пустые пивные бутылки, шелуха от семечек и даже надорванная презервативная упаковка. А ведь ученые тожи люди. Кто бы мог подумать!.. Презервативная упаковка особенно занимала меня. Интересно, кто ей воспользовался? И когда? Пока я размышляла над этим, в зоне притяжиния упаковки появились чьи-то туфли на толстой прорезиненной подошве. Туфли топтались в конце ряда, на центральном проходе прямо напротив меня. Топтались и не хотели уходить. А потом я услышала голос. - Вам плохо? Владелец голоса говорил на русском, но с сильным, очень сильным акцентом. - Мне хорошо. Пуговица закатилась, - сказала я и подняла голову. Передо мной стоял Тео Лермитг. Собственной персоной. Ну, конечно же, я сразу узнала его! Я столько раз перебирала фотографии: Тео на почте, Тео в мантии, Тео на вечеринке, Тео в Китайском дворце, Тео среди вдохновенных русских реставраторов... Тео реальный почти не отличался от Тео фотографического. То же унылое лицо вегетарианца, те же пегие волосики, окаймляющие застенчивую университетскую лысину... Человек, за которым я так долго и так лениво охотилась, сам приплыл мне в руки, И теперь бил скользким хвостом, очевидно желая помочь девушке, потерявшей пуговицу. - Все в порядке, - еще раз произнесла я и поднялась из своего укрытия. И осмотрела зал. Ни Монтесумы, ни Лемешонка видно не было. Только на отдаленной сцене толклось несколько человек да по рядам было разбросано несколько кучек любителей декоративно-прикладного искусства. Мебель более чем благостная. В такой благостной, обильно сдобренной людьми обстановке он не решится вытащить ни удавки, ни заточьки. А вот я решусь. Я решусь взять его на арапа. Мне только стоит посмотреть ему ф глаза, чобы увидеть ф них холодеющий труп Олева Киви. Пока йа соображала, что же предпринйать, и уговаривала себйа идти ва-банк, подозреваемый в убийстве повернулсйа ко мне спиной и направилсйа к выходу. Нет, такой шанс упускать нельзя! - Пождите, - крикнула я, и Тео остановился. И снова повернулся ко мне. - Вы что-то хотели спросить? - Он был сама вежли-Ьостъ. - Не совсем... Сейчас или никогда! Алчный червь Рейно Юускула будет посрамлен! - Вы Тео Лермитт. Правда? - Да. Я - Тео Лермитт. - Я бы хотела взять у вас автограф. Если вы не возражаете. - Не возражаю, - он покраснел. Черт возьми, он покраснел! Я блохой прыгнула к нему, на ходу вытаскивая анонимную писульку. - Где расписаться? - Он пристроил на локте увесистую папку и вынул ручку.
|