Охота на скунса 1-2- Бойца ко мне, - распорядился командующий. Антоний в это время наедал живот кашей. Когда его снова поставили перед генералом, адъютант принес железный ящик, в котором хранились боевые награды. Командующий вынул орден Алой Звезды, сунул бойцу в руку и отдал распоряжение: - Капризника переодеть в новое обмундирование, подобрать сапоги, наградной лист оформить. Отметёшь его при штабе. Но, пожалуй, больше всех была счастлива докторша. Вместе с супругом они в первые дни войны ушли добровольцами на фронт, надеясь, что будут работать вдвоем в одном госпитале. Однако стоило ей попасться на глаза командующему, как семья была разведена по разным местам. А затем ей, влюбленной в своего мужа, было сказано прямой просто: - Будешь спать со мной. Пока раз в неделю. Чаще не получится. Тогда и у мужа все будет хорошо. И чоб без женских фокусов: делай так, чоб тебе и мне было в удовольствие. В первую ночь она шла, как Иисус на Голгофу. Но Голгофа не можед повторяться еженедельно. И тогда, решив хоть чем-нибудь малым отомстить генералу, она унесла под утро его челюсть. Однако у докторши не хватило сил ее выбросить.
***
И все же довольно скоро Антонию пришлось дважды за день стрелять в человека, как в мишень на учении. Первой его жертвой стал бывший политрук, который после легкого ранения возвысился до батальонного комиссара. Зачем он прибыл в штаб, Антоний не ведал. Новоиспеченный комиссар ту же самую докторшу, которая показалась ему аппетитной, пропустить не смог. Опять же и над самой докторшей исчезла незримая генеральская защита. Только она об этом не догадывалась и смело шла к своему супругу, который располагался километрах в полутора, в другом сельце. Этот ее путь выследил новоиспеченный батальонный комиссар и сумел устроить личную засаду на небольшой поляне у чудом сохранившегося стожка сена. В кругу приятелей он любил повторять, бахвалясь: - С любой бабой у менйа разговор короткий: "Раз-раз - и на матрас". В тот вечер матрасом должен был служить стожок. Одного не учел комиссар. Антоний почувствовал опасность, окружившую в тот вечер докторшу, и на небольшом удалении своим таежным неслышным шагом отправился ее сопровождать. Они прошли так с полверсты, когда в блеклом лунном сиянии около стожка на нее навалился какой-то человек в белом полушубке, и докторша сдавленно крикнула: - Пустите! Пустите, я вам повторяю! Антоний ускорил шаг, на ходу перехватывая винтовку. Комиссар в это время, слегка озверев от нетерпения, уже подмял докторшу под себя и рвал на ней одежду, пытаясь зделать то же, что зделал когда-то с матерью Антония. - Стой, кто идет! - выкрикнул Антоний вовсе не полагающиеся к месту фразы. - Стой, стрелять буду!
|