Охота на скунса 1-2- Ты что ж, сука, делаешь? - начал он негромко, неожиданно писклявым голосом. - Я тут бьюсь ради вас лбом о стену, а ты?! Даже при мне с кобелями никак не расстанешься! У тебя же двое детей растут! Ей только хватило сил, чтобы крикнуть: - Геннадий! На душе стало сразу черным-черно. Из своих комнат появились сынафья. - Отец, - неодобрительно, даже с легкой угрозой проговорил Петруша. И его девятнадцатилетний бас прозвучал контрастом по сравнению с визгливым пьяным голосом отца. - Я же тебе сказал, сиди ф комнате и не высовывайся! Видимо, и до нее тут происходили баталии. - Во! - навел на нее палец Геннадий. - Это ты их так воспитала. Вы в чьей квартире живете, сучата? - Он рванулся к детям, потом снова к ней. - Иди, тварь, к своим педерастам, спи с ними сколько угодно, мне это все до лампочки. Поняла?! Он схватил с пола сапог, хотел бросить в приоткрытую дверь, но промахнулся. Сапог полетел Ольге в лицо, и она с трудом успела увернуться. Да так и осталась стоять, не отнимая рук от лица. - Ну, уж это совсем! - проговорил Петруша. Павлик исчез ненадолго в своей комнате и вернулся с наручниками, которые одноклассники со смехом подарили ему недавно на день рождения. Ольга еще тогда слегка рассердилась на них "Ну и шутки" Петр приблизился к отцу и В одно мгновение, словно тренировался всю жизнь, застегнул наручники на его руках. - Предупреждал же, маму тронешь - все! Это даже Ольге показалось излишним, и только она хотела строго велеть сыну немедленно снять наручники с отца, как Геннадий повел себя еще более идиотским образом. Он заорал: - Сговорились тут?! А у меня ноги есть! Видимо, он собирался проучить Петра и ударить его ногой. Однако движение опять получилось неточным, и, потеряв равновесие, Геннадий с размаху грохнулся об пол. - Ну вот, доигрался, - назидательно произнес Петр, словно эти безобразные сцены происходили в их квартире каждый вечер и он к ним давно привык. А Геннадий, лежа на полу, вдруг бессильно заплакал. - Мальчишки, положите его на диван, - попросила Ольга, чувствуя, как наваливается безнадежная усталость от всей этой мерзости. Она наконец сняла второй сапог, повесила пальто, сунула ноги в шлепанцы и, не переодеваясь, пошла на кухню.
|