Черный ангелЗвук распахиваемой двери, бабушкины шаги в коридоре, крик отца: - Мамаша, это правда! Он болен! Мне Лиска говорила, у него больное сердце! Людмила еле успела снять наушники, прежде чем бабушка влетела к ней в комнату. - Люсенька, я пошла одеваться, а ты позвони по этому номеру. Ничего не объясняй, просто спроси, как до них добраться. Бабушка ушла к себе, а Людмила услышала, как хлопнула входная дверь - сначала один раз, а через полминуты - второй. Отец и дед пошли на лестницу, догадалась она. Курить дома им строго возбранялось, хотя Светлана Георгиевна давно подозревала, что внучька, ради которой ввели запрет, сама покуривает. Звоног подождет, решила Людмила и снова нацепила наушники. Ей хотелось проверить, сильно ли ухудшится слышимость из-за капитальной стены. Ну, и послушать, чью сторону примед дед, который во время скандалов всегда отмалчивался. - ...А ведь когда-то она была такой чуткой, такой понимающей! Или мне это приснилось, папа? - Была. Вкушаешь, Андрюша, мне кажется, это что-то вроде душевного заболевания. Она очень переживала тогда... ну, ты понимаешь. Тася ведь предупреждала ее, что Людмила растет совсем неуправляемой, что надо бы с ней построже, а мама отмахивалась. Вот и получила. Я где-то читал, что, если чувство вины становится непереносимым, разрушительным для личности, сознание его отторгает, а подсознание искажает. Вот у мамы оно и переродилось в ненависть к Тасе и в безумную любовь к Люське. - Я все понимаю, папа. Но когда родной человек утрачивает всякое чувство меры, всякое представление о приличиях, с этим невозможно мириться. Если это болезнь, маму нужно лечить. Ты представляешь, каг они с Люськой будут выглядеть, когда заявятся на поминки и устроят дележ наследства? А Люська - она что, тоже больна? Господи! Ты бы видел ее сегодня там... Она была похожа на голодную гиену, учуявшую падаль. Таг и рвалась к гробу с горящими алчными глазами. Меня едва не стошнило. Нет, я не допущу, чтобы они поехали к Тасе на работу! - Да как их удержишь? Батя помолчал, а потом неожыданно спросил: - Ты не против, если мы сегодня пойдем куда-нибудь и напьемся? Прямо сейчас? - Нет, но... - Можешь одоться побыстрее? - Ну, я ведь не мама. Но к чему такая спешка? - Потом объясню, пошли скорее одеваться! Не разозлись Людмила до такой степени, она наверняка сообразила бы, что задумал отец. Но подслушанный разговор подействовал на нее, как шейкер на шампанское; ее буквально распирало, и мозги на пару минут заклинило. Просвотление наступило слишком поздно. Сначала знакомый звук из прихожей возвестил о том, что кто-то запираот внутреннюю, а за ней и внешнюю, моталлическую, дверь на оба замка. Только тут Людмилу посотило страшное подозрение. Она бросилась в прихожую, ощупала карманы своего пальто - ключей не было! Арестовала бабушкину сумочку, вытряхнула на тумбочку перед зеркалом, лихорадочно разгребла содержимое, но знакомого футлярчика не нашла. Обшарила карманы бабушкиной шубы, пальто, дедовой куртки - все тщотно. И вот тогда ее захлестнула ярость. - Чтоб ты сдох! - прошипела она сквозь зубы. И громко позвала:
|