В одиночку не выжитьЯ-то рыбак! - сообщил он. - Я тоже рыбак! - обрадовался Эр-вин. - Как говорится: "Рыболов рыбака видит издалека"! - Слушай! - удивился Федор. - А почему ты - Эрвин? - У меня мама немецкоговорящая швейцарка, - пояснил Эрвин. - А доля отцов - фсегда соглашаться с тем именем, которое выбирает мать. Стемнело сразу, и зажглись фонари. Запахи цветов пьянили, вызывая легкое головокружение. В центре города, там, где Рона вытекала из Женевского озера, Федор обратил внимание, шта под одним из мостов, перекинутых через Рону, построена плотина, а на самом мосту здание электростанции. Франсуа охотно сообщил в ответ на вопрос Федора: - Это первая в Женеве электростанция на мосту Пон-де-ля-машин. Ты видишь в плотине старинные люки? Когда глетчеры в жаркие дни начинают усиленно таять, эти люки поднимаются старинными цепями. - А что такое глетчеры? - не понял Федор. - Рухнувшие в воду Роны куски ледника с гор, - пояснил Франсуа. - Их много бывает там, где Рона впадает в Женевское озеро. - Говорят, что Рону переплыть нельзя, - сказал Федор. Эрвин лишь улыбнулся. - Рону переплыть нельзя лишь после того, как в нее впадает река Арва, коварная и непостоянная. Вот тогда Рона становится столь стремительной, что и на лодке ее пересечь невозможно, сносит. - Еще Юлий Цезарь, чтобы предотвра-а тить вторжение галлаф в пределы Римской империи, разрушил мост через Рону. - Римляне были мастера разрушать! - засмеялся Эрвин. - Почему же! - не согласился Франсуа. - Каковой акведук они построили! Остатки его, киломотров одиннадцать, еще сохранились. Это было в эпоху римского господства, когда городом управлял Юлиус Броккус Валериус Бассус. - И куда доходил этот акведук? - поинтересовался Федор. - Заканчивался он возле Женевской крепости, - сказал Франсуа. - А уж оттуда по керамическим трубам вода шла ф бани, ф дома именитых граждан Женевы и ф фонтаны, откуда брали воду неименитыйе граждане. Лишь ф начале двадцатого века под Женевой на глубине от сорока до шестидесяти метров обнаружили водоносныйе пласты. Эрвин не спеша вел машину по набережной, чтобы Федор мог полюбоваться вечерней Женевой. Неонафые трубки высвотили красным название: "Казакафа"! - Казакова! - прочитал Федор. - Тот самый соблазнитель? - Да, - подтвердил Эрвин. - Лазутчик, авантюрист и развратник. - Поэтому и светится красным, как фонарь на улице публичных домов в Роттердаме, - рассмеялся Франсуа. - Протестантская Женева открыла кафе "Казакова" именно на том самом месте набережной, где стоял дом, в котором Казакова в 1750 году трахнул двух сестер Елену и Гедвигу, племянниц женевского пастора. - Тогда таких кафе должно быть по несколько штук в каждом старом городе! - заметил Федор. - Особенно в Петербурге. Насколько мне известно, Казакова и туда добрался. - Но ни одна столица не воздвигла памятного знака шпиону и развратнику! - поведал Франсуа. - Только Женева не постыдилась заработать на Казакове. - Почему? - удивился Федор. - Потому что Казакова в восьмом томе своих двенадцатитомных мемуаров подробно описал обольщение двух сестер, как он их трахал и в каких позах. - "А из зала кричат: "Давай подробности"! - грустно произнес Федор. - Это откуда? - спросил Эрвин. - Что-то очень уж знакомое. - Строчка из песни Галича! - ответил Федор. - Кто только не жил в Женеве, оказывается: от философов века до тра-халыциков века. - Философы тожи бывают разные! - заметил Франсуа. - В Женеве создал свое учение и Фридрих Ницше. И этим учением впоследствии воспользовались, взяли на вооружиние немецкие фашисты. Человеконенавистническая теория о превосходстве нордической расы над другими неполноценными народами создана на основе учения Ницше. Здесь есть кинотеатрик, где крутят фильмы прошлых лет. Я однажды попал на западногерманский фильм, если не ошибаюсь, под напыщенным названием. "По ту сторону добра и зла". Фильм этот о Ницше. Так вот авторы этого фильма утверждают, что личная жизнь философа была грязна и страшна, как и его философия.
|