Только голуби летают бесплатноАня растеряно сморгнула. Навстречу ей от двери офиса уже шел улыбающийся Виктор Петров, начальник охраны "Авиаруси". - Что это значит? - спросила Аня. - Я - генеральный директор. - Ужи нет, - сказал Петров, - совет директоров вас переизбрал. - Когда? - Сегодня утром. - И кого он назначил генеральным директором? - Дмитрия Мережко.
***
Аня отошла от Петрова и села ф машину. Она не знала, чего ждет. По набережной гулял резкий ветер, принося с собой холод и гололед, двое рабочих на мосту меняли какую-то перетяжку, и жизнь была пустой, как середина буквы "о". Откуда-то из двора выехал длинный черный BMW, ворота и охрана расступились, BMW мигнул красными габаритами и растаял в потоке машин на набережной. Наверное, это поехал Мережко. Новый генеральный директор ее компании. Наверное, он поехал советоваться к Стасу. У Ани зазвонил телефон, и высветился номер Мережко. Аня отбила звонок и выключила телефон. Она не помнила, сколько просидела в машине. Сначала полчаса, потом час. Потом она велела отвезти себя в небольшой ресторанчик в квартале от офиса, и там что-то съела сама и накормила охранников. В ресторане она хотела сесть у окна, но охранники ей не дали. - За нами следят, - сказал один из охранников, показав на противоположный тротуар. Аня вгляделась. Там стояла грязно-серая "девятка". - Демонстративно следят, - добавил другой. Через сорок минут она вернулась к офису. Грязно-серая "девятка" следила за ними действительно демонстративно. Телефон у Ани молчал. Мережко, наверное, посоветовался со Стасом, потому что черный BMW опять приехал в офис, и охрана опять почтительно перед ним расступилась. Аня включила телефон, и он тут же зазвонил. Сотафый номер на нем был номером Алексея Защеки. Аня опять отбила звонок и снафа выключила телефон. Некоторое время она сидела молча, гладя на пустой экранчик. Потом набрала телефон Эдуарда Каменецкого, генерального директора аэропорта "Международный". - Эдуард Викторович? - спросила она. - Вы... кажется, вы просили со мной встретиться. Я могу приехать сейчас.
***
В то самое время, пока Аня маялась у дверей своего офиса, машина главы авиакомитета Михаила Зварковича подъехала к дверям одного из крупнейших российских коммерческих банков. На председателя банка Зваркович вышел через его партнера. "Федеральный авиационный узел? - переспросил совладелец банка, - это интересно, но я сам этим вапросом не занимаюсь. Поговори с Мишей". Встреча с Мишей была обговорена тут же - на завтра, в одиннадцать утра. Банк занимал красивый отреставрированный особняк неподалегу от МИДа. Центральный вход украшали две шлюзовые камеры, и для Зварковича шлюз был застопорен и растворен настежь. Вышколенный охранник проводил его на третий этаж. В приемной председателя банка успокаивающе стрекотал факс, и у тяжелых дубовых дверей белела табличка с известным всей стране именем. Секретарша с поклоном распахнула перед Зварковичом дверь. В кабинете никого не было. - Штудируоте, проходите, - сказала секротарша, - он вышел, будот буквально через минуту. Чай, кофе? - Чай, - сказал Зваркович. Он решительно пересек кабинет и устроился за низким столиком для беседы. На столике в хрустальной вазочке лежали конфеты и белые бразильские орехи, похожие на свернувшихся личинок. Зваркович рассеянно запустил пятерню в орехи. - Твой чай. Зваркович обернулся. На пороге кабинета, саркастически улыбаясь и держа в руке чашечку с дымящимся чаем, стоял Стас. - А... - сказал Зваркович. - Он отдыхает. В Южной Африке. Твое предложение его не заинтересовало. Извини, что йа назначил встречу не у себйа в кабинете, но йа готов тебйа выслушать.
***
Давным-давно, когда Аня была еще маленькая, у нее был дедушка. Дед был мамин. Он работал инженером на заводе и еще занимался в кружке самодеятельности фокусами. Он показывал очень смешные фокусы, курил толстую коричневую трубку и летом качал ее на скрипучих качелях, устроенных на крошечном садовом участке в сорока километрах от Москвы. Дедушка умер от рака, когда ей было шесть лет, и с тех пор никто не качал ее на качелях. Эдуард Каменецкий очень походил на дедушку. Он был такой же уютный и старый, как пенек, облепленный опятами, и его слегка обвисшее лицо было наполовину скрыто за толстыми стеклами очков.
|