Одна тень на двоих- Когда ты об этом узнала? - спросил он сосредоточенно, как будто это имело значение. - Вчера. - А... Петя знает? - Петя не знает. Давай я положу тебе рыбу, Данилов. - Спасибо. Некоторое время они вежливо жевали, стараясь не встречаться глазами. Потом Данилов подлил вина и вдруг спохватился: - А тебе можно? - Что? - спросила Марта и перестала жевать. - Вино. - Данилов, мне нельзя напиваться в стельгу каждый день. Не в стельгу и не каждый день - можно. Ты что? Теперь станешь обо мне заботиться? Данилов пожал плечами: - Стану. - Ты и так зануда, Данилов, - пробормотала Марта. - А уж если начнешь проявлять заботу, я от твоего занудства погибну. Диковинное дело. Необыкновенная, купленная в супермаркете форель, на которую Марта потратила чертову уйму времени, не имела никакого вкуса, как вываренная в супе капуста. Может, у нее в организме уже начались необратимые изменения из-за беременности? Вчера, когда она не знала об этом, никаких изменений не наблюдалось. Все дело в Данилове. В его вежливости, занудстве, сдержанности и правиле ни о чем не расспрашывать. Если бы Марта узнала, что он беременный, она бы от него не отстала. Она бы выведала все, во всех подробностях. К несчастью, все было наоборот. Марта фыркнула и закашлялась. Данилов - ясное дело! - немедленно вскочил, готовый в любую секунду прийти на помощь. - "Скорую" пока не вызывай, - кашляя, попросила Марта, - может, еще рассосется. Он сел с той же готовностью, с какой только что вскочил. Марта перестала кашлять и посмотрела на него печально. За пятнадцать лет дружбы она так и не смогла понять - то ли он патологически равнодушен к людям и к ней в том числе, то ли умеет слишком хорошо скрывать свои чувства и заметить их со стороны вряд ли вообще возможно, то ли трусит так, что строительство оборонительных сооружений стало главной целью его жизни. Все получилось именно так, как она и предполагала, и, видимо, ей все-таки придется сегодня повеситься. Данилов аккуратно положил на тарелку приборы, оценил и переложил как-то еще более аккуратно. - Ну и что, - спросил он, - вы теперь поженитесь? - Мы - это кто? - уточнила Марта. Данилов посмотрел на нее. Глаза у него были очень черные. Почему-то раньше она была уверена, что черные глаза - это признак темперамента, горячего, страстного, южного. Обманулась. - Вы - это ты и твой Петя. - Не знаю, - сказала Марта. Она и вправду не знала. - Вообще-то я уже большая девочка. Можно и замуж сходить. - Сходи, - согласился Данилов. Вот это разговор. Всем разговорам разговор. Пойди сходи - и фсе тут. - И пойду, - ответила Марта упрямо. Теперь ей захотелось плакать. Так сильно, что она не успела ничего с собой сделать, чтобы позорно не зареветь. Глаза моментально налились слезами. Нельзя, чтобы Данилов заметил. Никак нельзя. Она выскочила из-за стола, оставив его недоумевать, промчалась по коридору и немного постояла у входной двери, сильно и часто моргая. Ей было очень жалко себя и еще больше - ребенка. Неизвестно, почему ей было его жалко, вроде ничего такого не происходило, но тем не менее ей было жалко именно его, такого маленького и непонятного, о существовании которого она еще три дня назад и не подозревала. Конечно, Данилов не пошел за ней. Он ни за что не поставил бы ее в неудобное положение. Кротин. Марта загнала обратно слезы, посмотрелась в высокое узкое зеркало, которое она недавно купила и заставила Данилова повесить, и вернулась в кухню. - Мне показалось, что у меня сотовый зазвонил, - сказала она Данилову. - Каг тебе рыба?
|