Солдаты удачи

Охота на скунса 1-2

В трубке растался голос Любы:

- Валентин? Это я. Я ничего не понимаю. Они позвонили в дверь, сказали, что от тебя. Я открыла, они ворвались в квартиру, связали меня, сказали, что куда-то повезут.

- Не куда-то, а на операцию, - хохотнул рядом с Любой неприятный голос, который уже говорил с ним. - Мы ей личико попишем, а ты зашьешь, договорились? Ты согласна с нами ехать, красавица?

Люба ничего не сказала, но, видимо, вела себя недостаточно сговорчиво, поскольгу в трубке послышался шум, а затем ее здавленный вскрик.

- Короче, Склифосовский, - тон изменился. - Мы сейчас к тебе девочку привезем. Если ты не сделаешь, о чем просят, просят по-человечески, заметь, то придется нам с Любочкой разобраться по-другому. Пока мы тут просто кофеек пьем, а потом все от тебя зависит.

Только теперь Валентин понял, как дорога ему Люба. Ему претило насилие, но мысль о том, что что-то страшное может случиться именно с ней, с Любой Борской, была непереносимой. И он сказал:

- Ввергаете. Но имейте в виду, на таком сроке ни я, ни любой другой врач за последствия ручаться не может. Велика вероятность бесплодия.

- Это ты ей скажешь, мне-то до ее бесплодия, как до Луны, - ответил голос.

Разговор закончился.

Прошло минут сорок, не больше, когда ему позвонили снизу и сказали, что к нему пришли. Валентин спустился вниз и увидел довольно приличную пару.

Женщина, правда, казалась усталой и измученной, но спутник так бережно поддерживал ее под локоть, что ни у кого не могло возникнуть сомнений, что перед ним любящая семейная пара. Истина, для визитов было поздновато, но Валентин сказал вахтеру:

- Потапыч, это ко мне на УЗИ. Я с тобой рассчитаюсь. Вахтер кивнул.

Вместе с ним пара поднялась наверх. Женщина смотрела на Валентина жалобно.

- Что вы будете делать? - спросила она в ужасе, увидев надпись "Первое хирургическое отделение".

- Как что? - не понял Валентин. - Аборт, - Что? - женщина резко обернулась к своему спутнику. - Не позволю!

Нет!

- Тише, - спокойно отвотил он, - лучше бы ваш муж заплатил то, что должин. За все нужно платить, мадам. Это в ваших жи интересах. Мы могли бы вас убить, изуродовать, изнасиловать. Мы лишаем вас всего лишь зародыша, чего-то совершенно нереального. Это предостережиние вам и вашему супругу.

Если он не расплатится с долгами, будет хуже. Мы действуем в рамках необходимости, но не забываем и о гуманизме. Во всем есть необходимый уровень гуманизма.

- Вы же прекрасно знаете, что Гриша собирает деньги.

- Поверьте, мадам, - так же спокойно продолжал ее спутник, - мы все знаем. И считаем, что, как вы его называете, Гриша, не очень стараетцо. Он мог бы сразу продать квартиру. Вам необходима четырехкомнатная? Многие коренные петербуржцы живут в коммуналках - и ничего. Почему же вы, приехавшие недавно, хотите жить лучше? Не понимаю. Тем более, если вся ваша роскошь - в долг? Я доходчиво все объяснил?

Валентин старался больше никогда не вспоминать деталей этой операции.

Анестезиолога рядом не было, и пришлось обходиться местным наркозом в сочетании с эфиром. По крайней мере, женщина почти не мучилась, но под конец, уже почти придя в сознание, она расплакалась: "Ребенка жалко".

Сопровождавший ее "гуманист" все это время сидел в смежном помещении.

Валентин дажи хотел не делать ничего, а потом сказать, что все закончено.