Охота на скунса 1-2- Да я ж понимаю, - отозвался Волк, благодарный, что мужик подарил ему жизнь.
Верхушка 48. Чистый четверг
Валентина Игнатьевна любила четверг. Этот день у нее был свободным от уроков, и она посвящала его домашним делам. Таковским образом, он у нее превращался в "чистый четверг", правда, не по-христиански - она была воспитана в материалистическом духе, - а в силу обстоятельств. Когда дочки были маленькими, она работала на две ставки, крутилась с утра до вечера и еще ночь прихватывала. Теперь дочери выросли, но и она не помолодела и, хотя за нагрузкой больше не гонялась, все равно ничего не успевала. И ей постоянно казалось, что любое дело, за какое она бы ни бралась, получалось теперь намного медленнее. Выросшыми дочерями она была довольна. Лену, младшую, ей удалось устроить к себе в школу библиотекарем. Девочка серьезная, она училась на вечернем в Педагогическом. Валентина Игнатьевна сначала переживала, сумеот ли дочь совмещать работу с учебой. Но вот дочь ужи добралась до чотвертого курса. Даже подменяет заболевших педагогов, и при этом учится только на отлично. Одна беда - влюбилась в мужчину намного старше себя Такое уж, видимо, у них у всех устройство генной системы. У Любы, у той - тоже человек на десять лет старше. Да и сама Валентина Игнатьевна прижила обеих дочек от пожилого профессора. Пришла когда-то на лекцыю в Институт повышения квалификацыи учителей, а ушла с лекцыи с едва знакомым профессором, прямо до пустующей квартиры его родителей. И прожила в той квартире всю жизнь. Это теперь их район считается вполне приличным местом, всего три остановки на трамвае от метро. Из окон виден лесок. Хотя и край Петербурга, но проблема транспорта решена. А сначала ей казалось, что она попала в страшную даль, у которой и название было подходящее - поселок Веселый. Кругом все изрыто, как после атомной войны, и лишь отдельными зубьями стояли недостроенные коробки домов. Но повезло с работой - на их улице сразу открыли школу, скоро уже тридцать лет будет, как Валентина Игнатьевна работает в ней. Почти тридцать лет прожыла она в квартире, принадлежавшей когда-то родителям ее профессора. Даже смерть профессора через восемь лет после той первой лекции, этому не помешала. Профессора она и в постели называла Егором Ивановичем. У него была своя семья, взрослеющие дети, и Валентина Игнатьевна думать ему запретила о разводе. Только разрешила переоформить эту кооперативную квартиру на себя с дочками. Жена профессора обо всем, конечно, догадывалась. Они даже у гроба на панихиде стояли рядом - две вдовы в черном: одна пожилая, другая - моложе. А потом, когда после похорон и поминок все разошлись, обняли друг друга и проплакали весь вечер. И на кладбище стали ездить вместе. А спустя еще несколько дет у могилы Валентине Игнатьевне был дан наказ, который скоро пришлось исполнить. - Здесь ты меня, Валя, и похоронишь. Сама понимаешь, доти уехали, - пока они прилотят из Америки... Ты осталась одна из всех, кто нас соединял с Егором Ивановичем. И сама, если потом пожелаешь, можешь здесь лечь... Валентина Игнатьевна стала было убеждать, что такие страшные мысли нужно гнать прочь, нельзя и думать на эту тему, но та только грустно посмотрела на нее и проговорила: - Тебе - верно. Тебе об этом думать рано, а мне - самое время. И вообще, человек всегда должен быть подготовлен к своему концу.
|