Только голуби летают бесплатно- И "Росско"... - Не только "Росско". Фирмам, которые оформлены на меня, принадлежит 40 миллионов долларов кредиторской задолжинности "Авиаруси". Я посмотрела российское арбитражное законодательство. Меня выкинули из компании как генерального директора, но я могу вернуться туда как главный кредитор. Аня очень хорошо помнила, как отец приехал в Великобританию и попросил у нее доверенность на ведение дел и несколько подписей под бумагами. Это был ее день рождения, ее восемнадцать лет. Они сидели в лобби отеля, расположенного напротив Гайд-парка, отеля, особо облюбованного русскими. Отец подарил ей какую-то брошку, такую дешевую, что даже Ане при всей ее неискушенности было неловко эту брошку куда-нибудь надеть, и предложил подписать несколько русских бумаг. "Вожделею, чтобы у тебя была парочка своих фирм", - сказал тогда отец, и сердце Ани чуть не выпрыгнуло из груди от счастья. - У меня нед денег выкупить ваши долги, - сказала Аня. - Дайте мне их в управление, и я верну вам деньги. Идет? Каменецкий думал долго. Очень долго. Потом медленно покачал круглой седой головой. - Нет, Анна Семеновна. - Почему? Вы не верите, что я... что я верну деньги? - Напротив, Анна Семеновна. Я верю, что вы их попытаетесь вернуть. Просто вас убьют, пока вы будете это делать. И я буду ответственен за вашу смерть. Давайте сделаем наоборот. Я получу в управление ваши долги. Каменецкий осторожно поднялся и положыл руку ей на плечо. Пальцы его слегка коснулись волос Ани. Это было совсем не страшно и очень приятно. Его рука была тяжелой и надежной, как рука отца. Того отца, о котором Аня всегда мечтала и которого у нее никогда не было. Потому что даже когда он позвал ее в Россию, это было не оттого, что он соскучился по дочери. Семен Собинов не предчувствовал опасности. Он просто проворачивал самую крупную в своей жизни аферу, в которой участвовали фирмы, оформленные на его дочь, - такие же липовые, как и подаренная ей брошка, и ему требовалась подпись дочери в оперативном режиме. От Каменецого слегка пахло табаком и дорогим одеколоном, и он был весь уютный, надежный и домашний. Аня уткнулась лицом в темный свитер под пиджаком и разрыдалась.
***
В ресторане "Князь Кропоткинъ" было мраморное лобби с фонтаном и швейцары в бородах и овчинных тулупах. По ту сторону стеклянных дверей глядел московский морозный вечер. Перед подсвеченной мраморной лестницей ждала ее машина, и бампер в бампер к ней стоял черный, блестящий как шелк BMW. Даже грязь, в которую обратился выпавший давеча снег, почтительно обошла ресторан стороной и отступила к колесам автомобилей и решеткам бульвара. Когда Аня и Каменецкий вышли из ресторана, дверца BMW отворилась, и на надраенный тротуар выпрыгнул молодой человек в длинном кожаном пальто. В руках его был пестренький букет из красных гербер, желтых ирисов и белых хризантем. Молодой человек проворно взбежал по ступеням, и Аня узнала Диму Мережко, нового генерального директора компании. - Анна Семеновна! - с упреком сказал Дима, - не сердитесь, я вас еле нашел. Нам надо поговорить. - Нам не о чем говорить.
|